Новый старый год. Антиутопия - стр. 23
– Костенька, но у нас все средства расписаны до копеечки. В первую очередь оплачиваем солярку, мазут, уголь, а из продуктов только муку, крупы и сахар. Тушенка уже стала товаром коммерческим. Ее одни частники на Север прут, – оправдывалась она в ответ на его настойчивые просьбы помочь пристроить хотя бы один вагон. – Попробую закинуть твою тушенку в орсы геологов или нефтяников. Есть у меня там знакомые.
Он чуть не задушил ее в объятиях.
Через пару дней компания Кузнецова заключила договор на поставку восьмидесяти пяти тысяч банок тушенки с отделом рабочего снабжения акционерного общества геологов на условиях стопроцентной предоплаты. Кузнецов был доволен, что оплатил контракт москвичам вовремя и обошелся без банковского кредита. А уж ликованию Веселого вообще не было предела. Мало того что он получил обещанные две штуки баксов, так главы фирмы внял его уговорам, поверил в его «неограниченные» возможности сплавлять товар на Север и принял его в фирму на должность именно коммерческого директора, правда, с трехмесячным испытательным сроком. Но Костя знал, что за это время он совратит кого угодно.
Первое время все шло как по маслу. Он жил у Мариночки. Через день ездил в командировку с ночевкой в соседний райцентр, где фирма строила цех по переработке мяса. Хотя на самом деле направлялся прямиком к Татьяне Юрьевне. Той же говорил, что должен следующую ночь провести у родителей, а сам к Мариночке под бочок. Мариночка его обхаживает, обстирывает, наглаживает, прямо как мать родная, а Татьяна Юрьевна пристраивает товар. Чем не жизнь. Только успевай баб ублажать. Так он к этому и стремился.
Только вот незадача: здоровье стало не то что в молодости. Организм затребовал передышки. А обе девки только вошли во вкус. Обеим любовь подавай. И начали они подозревать что-то неладное. К одной приедет – сразу на сон его тянет, к другой – нездоровится что-то. Если б единожды, а то в систему вошло. Да и любовь его стала вялая, безынициативная. Будто и не любовь это вовсе, а исполнение тяжкой повинности.
Ну и прижали бабы мужика к стенке: колись – на стороне пассию имеешь? И выложил Костенька спьяну одной, а с похмелья другой всю правду-матку. И выгнали его обе. А потом подумали-подумали, скучновато одним, и стали звать мужичка обратно. А он возьми им и скажи: я с вами согласен жить только вместе, и любовью мы с вами отныне только втроем заниматься будем. В общем, трепал он нервы одной, рассказывая про другую, другой – про первую. И что самое удивительное: обе закатывали ему скандалы, истерики, но терпели его выходки.