Новый сладостный стиль - стр. 59
Усевшись на пол и прислонившись к колонне беседки, Стенли Корбах дул крепленую бузу и в блаженстве продолжал бормотать то, что помнил из «Божественной комедии»:
И рать огней увидел нисходящей…
Весь парк казался ему сейчас частью Вселенной, необязательно даже и прикрытой слоем воздуха, и сам он был частью Вселенной, необязательно даже и под своей стареющей кожей, может быть, даже и чуть-чуть в стороне от «транспортного средства».
Рядом теперь посиживал с сигарой его вечно старый мажордом Енох Агасф. Он дошептывал или додумывал то, что, как ему казалось, «малыш» забыл или упустил по рассеянности.
4. Ночь успеха
Есть идея все-таки завершить эту часть на молодежной ноте. Кажется, что тот, кто ее заварил, должен и расхлебать. Уже в четвертом часу ночи совершенно измученный успехом Арт Даппертат притащился в отведенную ему комнату с наполеоновской кроватью под египетским балдахином. Перед тем как свалиться на столь впечатляющее ложе, не забыл все-таки основательно прочистить зубы только что появившейся в обращении электрической щеткой.
Во время чистки произошел непредвиденный эпизод. Изо рта вдруг выдулся большой переливающийся перламутром пузырь. Не менее пяти минут Арт стоял перед зеркалом с торчащим изо рта пузырем. Он понимал, что таким гротескным образом перед ним появился символ его успеха. Боялся шелохнуться, спугнуть. Наконец догадался, выключил свет. В темноте пузырь втянулся внутрь, зарядив его радостью бытия.
Долго лежал с этой радостью, подрагивали все члены. Сильви, Сильви, да ведь это же сущий же ангел нашей молодежи! Как-то даже трудно представить, что можно обладать этой прелестью, вгонять в нее свой член. В открытое окно входил чуть-чуть уже подмороженный октябрьский многозвездный воздух. Вдруг скрипнула дверь, голое плечо продвинулось в лунную полосу. Прозвучал нарочито писклявый голосок: «Доктор Даппертутто, к вам в гости Коломбина, у нее головка болит, полечите, пожалуйста, милый синьор!»
Каков, однако, ангел нашей молодежи, подумал он, преисполняясь страсти. Непредставимое теперь представлялось вполне реальным представлением. И только уже в тесном обществе всевозможных обнаженностей Арт понял, что пленен не ангелом, а многоопытным боевиком секса Ленор Яблонски.