Размер шрифта

Новый сладостный стиль - стр. 24

Как птицы, что поют: не зря летали!

Гемоглобином насыщались клетки,

Казался вечным жизненный процесс,

Когда вдруг полетели все заклепки,

Как будто гарпий отпустил Персей.

Теперь их амплуа лишь «бедный Йорик».

В последний путь шута и каботена

Пусть пронесут советские майоры,

Как в Дании четыре капитана.

Астрал пред ним встает холстом Филонова,

Скопленьем форм вне классов и вне наций,

Как будто всю парсуну начал заново

Чахоточный титан, знаток новаций.

Еще влечет к себе Земли энергия,

Все имена цветов, святых, планет,

От Андромед до Пресвятого Сергия,

Хоть тех имен вне кислорода нет.

Слова ушли, и возникают сути.

Надмирный свод в нерукотворной Торе

Сверкает, как невидимые соты,

На радость ангелам и дьяволам на горе.

Прощай и здравствуй. Над высотным шпилем —

Барокко Сталина, палаццо Эмпээс —

Парит певец, один в надмирном штиле,

А у ноги парит послушный пес.

Так всякий раз к приходу новой сути

Родные духи поспешают снизиться

Порой на самый край телесной жути,

Как нимбы света в кафедральной ризнице.

На дне приходит очередь стакана.

ПролИлась горем, водкою сушись,

Москва! Она прокатывается стакатто

И выпивает на помин души.

Часть II

1. Анисья в Нью-Йорк-сити

Бывшая жена Корбаха Анис, урожденная Анисья Пупущина, не первый раз посещала Нью-Йорк. В начале семидесятых ее номенклатурный по МИДу папаша после успешного распространения коммунистического керосина на «пылающем континенте» был послан сюда заместителем главы постоянного представительства БССР при ООН. К Белоруссии он все-таки имел некоторое отношение, поскольку обладал специфическим произношением звука «ч». Этот дар, надо сказать, перешел и к Анисье. Как-то раз в начальных классах школы училка велела ей произнести череду слов с суффиксом «чк». Невинное дитя с большущим бантом почему-то не знало великорусского смягчения внутри этого фрагмента речи. Дочка-точка-свечка-печка-ночка-точка. Класс полег от смеха, и даже училка заулыбалась: да ты у нас белоруска, Пупущина!

Как у всех советских людей, семейные корни у Пупущиных не очень-то далеко прослеживались, так что не исключены были какие-то «белые россы» за горизонтом. Позднее, когда она выросла в молодую женщину с ошеломляющей гривой светлых волос, ее стали принимать за скандинавку. Вот и сейчас, когда она идет по Пятой авеню в цветастом платье и высоких итальянских сапогах, под ветром, так здорово обтекающим супербабскую фигуру, мужики распахивают пасти: She must be Swedish![13]

Все-таки это преувеличение, что они тут все в Америке заделались гомиками. Очень многие просто сумасшедшие в отношении женщин. Идут следом, перегоняют, бормочут что-то – этот чертов инглиш не дается Анис, – похоже, что с ходу делают хамские предложения, как будто она не сорокалетняя советская деятельница, а молоденькая сучка.

Страница 24

На следующую страницу