Новые заветы. Самые известные люди России о своих мечтах, страхах и успехах - стр. 34

И еще были лыжные походы.

И огромные деревянные шахматы и шашки. Хочется вешаться.

Не как пальто. По-другому.

Не будет ни того тела, на которое натягивал чулки, чтобы не мерзнуть.

Ни той темноты ночного леса. Ни той простуды.

Ни жидкой ели, обернутой гирляндой из лампочек, мигающих безмолвно.

Хочется плакать. И не получается.

Я знал, что этим кончится, и нечего лукавить.

По крайней мере, теоретически – жить еще долго.

А то, что сниться будет Болшево до конца, – надо терпеть.

Может быть, в этом и есть главное что-то…

Может. Но я все равно мечтаю.

Я мечтаю вернуться туда, чтобы вернуть себя.

Того, который боялся людей. Стеснялся. Стыдился. Робел.

Того, кто думал о Вселенной и читал книги.

Того, кто не умел общаться и манипулировать.

Того, кто не знал. Чего? Не знаю. Просто. Не знал.

Для кого вся жизнь и весь мир сосредотачивались в листе тетрадном.

В словах, выводимых на нем.

Кто, идя по улицам, в гости, в школу, не думал о проходящих бабах, а складывал слова в строчки…

И в этом чувствовал радость, и смысл, и наслаждение.

Я был я.

И вдруг я взял и оставил себя там, далеко позади, на обочине.

Зачем? Почему?

Ответа нет. Теряется во мраке прошлого. И не важно теперь.

Важно, что теперь это не Я. Это Он.

Я бросил его. Так точнее.

Я бросил его. А сам пошел-поехал-побежал-поспешил вперед.

И не оглядывался.

И вот иду по жизни – уверенный, веселый.

А он смотрит на меня. Оттуда. Глазами.

Смотрит на то, чем я стал.

И не думаю, что радуется.

Или нет. Радуется.

Что я жив. Что любим. Что здоров. Что родители со мной.

Но.

Мне тяжело смотреть ему в глаза.

– Он был моложе?

– Ерунда.

– Он был умнее?

– Нет.

– Честнее?

– Да. Наверняка.

– Талантливее?

– Уверен.

– Порядочнее?

– Он был искренен.

Ну, вот и все.

Я сказал то, что, пожалуй, никому никогда не говорил.

И себе самому не признавался.

Кто-то скажет: это не мечта, это тоска.

Нет, это мечта.

И я верю, что смогу ее искупить. Именно так. Искупить.

Кто-то скажет: это жизнь.

Я знаю. Я знаю, что это жизнь и происходящее неизбежно.

И краткость – она и в жизни сестра таланта.

В смысле продолжительности оной.

А если живешь, и живешь, и живешь, то неизбежно теряешь, теряешь, теряешь… Близких, далеких, время, чувства, но главное – себя.

– Мама, как ты поживаешь?

– Так как-то.

– Хорошо выглядишь.

– Потому что я умерла рано.

– Зачем? Зачем ты ушла так рано? Я так тосковал.

– Потому что я женщина. Потому что я не хочу стареть. Потому я спряталась.

– Спряталась? Ты просто спряталась?

– Конечно. Но спряталась так, чтобы никто и никогда меня не нашел! Ты играл в прятки?

– Да.

– Тогда ты знаешь, что такое смерть.