Новые заветы. Самые известные люди России о своих мечтах, страхах и успехах - стр. 33

Не могу сказать, что мечтаю о мире во всем мире.

О победе добра над злом тоже не думаю. Мне как-то все равно.

Не мечтаю и о том, чтобы дети во всем мире были счастливы.

Думаю только о своей, если честно.

Не мечтаю и о вечной жизни себе или кому-то.

В конечности больше смысла.

А уж в недоговоренности – бездна.

Оттого и внезапная смерть лучше ожидаемой.

Но это ведь иная тема, верно?

Серьезная.

А я, начиная писать колонку, не собирался писать ее всерьез.

Но мы всегда делаем ровно обратное тому, что собирались сделать.

Поэтому сейчас – смертельный номер. Сейчас серьезно.

Или почти серьезно.

Попытка исповеди на заданную тему.

Да, у меня есть мечта. Настоящая. Большая. Взрослая мечта.

Я мечтаю быть собой.

То есть – писать тексты.

Просто писать тексты-буквы-слова.

И ничем другим не заниматься.

Иметь много денег и писать.

Или получать много денег за то, что просто пишешь. Не важно.

И хорошо бы – в доме на море. Но и дом, и деньги – это опция.

Главное – писать тексты.

Вот это и значит для меня – быть собой.

Пояснение.

В моей жизни было детство. В этом детстве я писал стихи.

Я не думал о заработках, о карьере, о семье. Я просто жил и писал стихи.

Я ходил в поэтическую студию.

Каждую пятницу я шел во Дворец Пионэров на улице Фадеева.

Там в 17:00 собирались дети.

И читали свои стихи друг другу.

Но главное – руководительнице этой студии Ольге Ивановне Татариновой. Этому человеку я всегда был, есть и буду благодарен.

Она любила того меня – именно того.

Не будущее во мне она любила и ценила, но настоящее.

Настоящее во всех смыслах.

Она ценила того меня так, как не ценил я сам.

Того, кого я, окончив школу и войдя в большой мир, спрятал где-то далеко.

Или нет. Так слишком просто.

Этого мальчика я бросил, как бросают собаку.

Просто вывез куда-то, высадил из машины и уехал.

А он смотрел, как я уезжаю. Почти не сопротивлялся.

А я рос.

Бросил писать.

Получил образование.

Знакомился с людьми.

Становился филологом, потом – театральным режиссером.

Зарабатывал.

Снова знакомился с людьми.

Жизненный капитал копил.

А сейчас я хочу все вернуть взад.

Я мечтаю все вернуть.

Не поймите вульгарно.

Не счастье детства, нет.

Не Пицунду, где отдыхали мы с родителями.

Не подмосковное Болшево.

Себя.

Кстати, о Болшеве. Оно снится. Часто.

Дом творчества кинематографистов, куда возили меня родители на зимние каникулы.

Там сейчас бог знает что… А тогда там было счастье.

Там зимой были финские сани и катались с горы.

И был запах свежих сладких булочек ближе к пяти – на чаепитие.

Да, и Сам Чай – в стаканах с подстаканниками.

Индийский – представлялось.

И представлялась Индия. И кино по вечерам.