Новогодние неприятности, или Семья напрокат - стр. 32
Самую малость лукавлю. Конечно, храню остатки обиды в далеком пыльном ящике, ведь с развода прошло не так много времени, но не хочу портить момент.
Сладкова сейчас такая красивая, домашняя, трогательная, что хочется поставить происходящее на паузу и пригласить художника, чтобы он нарисовал ее портрет.
– Все же малышке нужна мама…
– Нужна.
Киваю, соглашаясь, а сам засматриваюсь на Юлькин приоткрытый рот. Наклоняюсь вперед, сокращая расстояние между нами до считанных миллиметров, чувствую ее горячее дыхание на своих губах и готовлюсь совершить самую большую ошибку.
Поцеловать Сладкову так, чтобы все ее тело покрыли мурашки.
– Демьян, ты чего?
Испуганно шелестит Юля, хватая меня запястья, а я ничего произнести не успеваю, потому что в коридоре слышится топот маленьких ножек. И, спустя пару секунд, на пороге появляется сонная растрепанная Алиска в зеленой пижаме с белыми звездами.
Она по очереди изучает нас со Сладковой, широко зевает и спрашивает, наклонив голову набок.
– Что вы здесь делаете?
– Чай пьем. Хочешь?
Дрожащим голосом выдает Юля и ненароком поправляет съехавший вниз край кофты, оголивший изящное плечо. Я же едва сдерживаю рвущийся наружу смешок и поднимаюсь, чтобы достать третью кружку и налить туда заварки под звонкое детское «хочу».
– Юль, а нам к пятнице надо сдать рисунок новогодний. Поможешь?
– Конечно.
Устроившись у Сладковой на коленях, моя дочь пьет чай и ест мандарины. Без каких-либо усилий перетягивает все ее внимание на себя и светится от счастья. А я невольно гоняю на повторе сказанные Юлькой слова.
Малышке нужна мать. Нужна…
– Поздно уже. Пойдем спать.
Заметив, как Алиска сцеживает зевок в кулак, моя фиктивная невеста убирает ей за ухо выбившуюся прядь и встает вместе с Алиской. Окидывает взглядом неубранный стол, получает мое твердое «я все уберу» и отправляется в дочкину спальню.
Ее вкрадчивые шаги вскоре затихают, с негромким щелчком захлопывается дверь, а я еще долго изучаю свои пальцы и хмурюсь. Поднимаюсь неторопливо, полностью распрощавшись с магией ушедшего момента, и медленно складываю посуду в посудомойку.
К девчонкам не заглядываю. Не желаю их будить. Неуклюже расстилаю постель и раздеваюсь, падая на темно-синие шелковые простыне. Пытаюсь узреть что-то на потолке, а в мозгу пульсирует одна-единственная мысль.
Нельзя трогать Сладкову.
Алиса слишком сильно к ней привязалась. И, если я оттолкну Юлю своим поведением, я разобью сердце дочери.
– Доброе утро.
Сплю некрепко и то и дело выпутываюсь из объятий Морфея, чтобы убедиться, что за окном еще темно. Встаю задолго до будильника – на часах всего шесть утра, и шлепаю босыми ногами на кухню, где уже вовсю хозяйничает Сладкова.