Новое утро - стр. 40

– Арестовали Нино!

Вивьен катила на своем велосипеде в столовую, чтобы пообедать, когда услышала крики. Взглянув на узкую дорогу, ведущую к студии, она увидела, как члены съемочной группы пихают друг друга, чтобы лучше видеть, а двое полицейских проталкиваются сквозь толпу, зажимая между собой скандально известного режиссера в наручниках.

Вивьен еще не была представлена Нино Тремонти, который на прошлой неделе вернулся в «Чинечитта», чтобы приступить к съемкам своего следующего полнометражного фильма. Однако ассистентки только и говорили о нем. Им нравился его нравственный пыл, его непримиримость и его роскошная шевелюра. Эти молодые женщины без умолку хвалили всех на съемочной площадке – от священников с лицами херувимов и властных кардиналов до смуглых членов съемочной группы и независимых режиссеров-идеалистов, – но больше всего восхищались Нино.

Репутация Нино как человека с чрезмерно высокими моральными принципами действовала на ассистенток как вызов, поскольку их собственные пренебрежительные жесты никогда не могли сдержать мужчин из съемочной группы. Он возвышался над другими мужчинами на студии и в прочих отношениях: его рост превышал шесть футов[34], а в пышных темных волосах всегда прятались маленькие металлические очки. Ассистентки называли его прическу percorso – дорожка, по которой можно пробежаться пальцами. Нино каждый день носил одну и ту же стандартную оксфордскую рубашку, брюки-чиносы, кожаные мокасины и разноцветные шелковые галстуки. Это было странное сочетание: без прикрас и с оттенком причудливости. Так можно подытожить образ Нино Тремонти. На съемочной площадке ходили слухи, что его отец, принц, в начале века обратился к социализму, раздал все, кроме своих дворцов, а затем оставил их на разорение своим многочисленным собакам.

– Неудивительно, что сын стал сценаристом, – любил повторять Кертис.

Полицейские тащили Нино дальше по проспекту к Вивьен, которая отставила свой велосипед в сторону, чтобы освободить им дорогу. Казалось, Нино нисколько не смутила суета, он шел с высоко поднятой головой и позволил одному из полицейских предложить ему сигарету. Вивьен не могла не задуматься о явных противоречиях, присущих Италии: бывший фашистский режим, который каким-то образом трансформировался в мнимую демократию, находился под сильным влиянием церкви, все подвергавшей цензуре, и без особого энтузиазма управлялся полицией. И все же единственное, к чему все они относились серьезно, – это кино.

Итальянское кино было крупным национальным работодателем (давало работу почти половине Рима), ценным экспортным товаром и надежным барометром национального настроения. В результате все представители власти, как церковной, так и государственной, уделяли ему пристальное внимание. Должно быть, кто-то в Ватикане заполучил в свои руки последний сценарий Тремонти, подробно описывающий «ночь римского