Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг. - стр. 24

. Вина помилованных часто состояла только в недонесении о готовящемся замысле «бунта» или другого покушения на власть самодержца.

Помилование в широком смысле, как право императора «снимать» вину, обнимало все разновидности прощения и освобождения от наказания. В российском процессуальном порядке закрепилась практика «высочайшего» утверждения приговоров судебных органов по государственным и политическим преступлениям, представляемых на решение к императору. Утверждение приговора (конфирмация) часто сопровождалось его смягчением (редко – ужесточением). Однако эта процедура, как правило, имела все же достаточно формальное значение – судебные инстанции так или иначе «оставляли пространство» для смягчения приговора, назначая более жестокие наказания.

Другой привилегией, традиционно считавшейся исключительной принадлежностью императора, являлось решение судьбы привлеченных к следственному разбирательству еще на этапе предварительного расследования. Как правило, император лично решал судьбу таких лиц, непосредственно вникая в обстоятельства дела и иногда даже присутствуя при допросах обвиняемых[55]. В целом, решение вопроса об освобождении от наказания по особенно важным делам, связанным с государственными преступлениями, которые традиционно рассматривались как важнейшее государственное дело, связанное прежде всего с интересами самого монарха, а к их числу безусловно относился процесс по «делу декабристов», не могло состояться без утверждения императора.

Указанные особенности процесса по делам о государственных преступлениях, обусловленные традициями российской самодержавной власти, ее привилегиями и формирующимся уголовным законодательством, представляли широкое пространство для вмешательства самодержца как в ход следственного процесса, так и в вынесение наказаний обвиненным.

В конце 1825 г. начавшийся большой следственный процесс по преступлениям, касающимся умысла покушения на жизнь государя и на «бунт» против государственного порядка (известные со времен Петра I как «первые два пункта»), охватил вскоре весьма значительное число лиц, в том числе связанных с окружением нового монарха, влиятельными семействами, близкими к трону. Направленность расследования на преступления против государя и государственного порядка, а также выявленная в ходе процесса различная степень виновности участников тайных обществ открывали достаточно широкие возможности для проявления традиционного права монарха миловать «прикосновенных», более или менее замешанных лиц.