Новик (книга 1 и 2) - стр. 71
— Чего? — переспросил тот и то ли похвалил, то ли обругал: — Вот шельма… А я и не сообразил.
Кажется, все-таки хвалит.
— Не, Петро, ты точно не иначе, как в семинарии учился, и если не до кошевого, то до Генерального писаря точно дослужишься. Умен и соображение имеешь… Хоть до Спаса и больше месяца еще, но перед таким важным делом, хозяина здешних вод непременно надо уважить. Хорошо, что мы не весь табак выкурили…
— Табак?
— Не знал?.. А, не важно… — тут же поправился запорожец, вспомнив о моих проблемах с памятью. — Запоминай заново. Никто не знает почему, но доподлинно известно, что водяной обожает хороший табак. И нет лучшего способа задобрить его, чем бросить понюшку в воду. А когда рассердить захочешь — наоборот, выколоти выкуренную трубку в воду. Так осерчает, что байдак перевернуть может.
Рассказывая все это, запорожец достал из кисета щепотку курительной смеси, протянул руку вперед и старательно растер табак над водою, приговаривая при этом:
— Нижайший тебе поклон, дух водяной. Прими в знак нашего уважения скромное подношение. И если ласка твоя, не шали нынче, позволь обездоленным буцям на ту сторону перебраться. А еще, коли ласка твоя… следом за нами ордынцы идут. И ежели над басурманами захочешь покуражиться, от меня отдельная благодарность будет. Как только осядем на новом месте. Слово даю.
Несколько секунд стояла тишина, а после, поодаль в камышах, будто большущая рыбина плеснулась.
— Кажется, договорились… — довольно пригладил усы запорожец. — Слышал? Это водяной знак подал. Был бы не согласен, вода заурчала бы или пузырями пошла.
— Василий, а можно еще спросить?
— Можно… — Полупуд пожал плечами, видимо, делая для меня исключение из казацкого правила: «молчи, слушай да на ус мотай». — Как-то так выходит, что от твоих вопросов толку больше, чем от иных советов. Но и о деле не забывай. Время не ждет… Полезай в воду… Чего, как цапля на берегу замер?
Тоже верно. Я с некоторой опаской — не вызывала у меня доверия древесина, пролежавшая десятилетие в болоте — шагнул на край настила и с удивлением почувствовал под ногами весьма прочную опору. Осклизлую на ощупь, от нанесенного ила, но не более. Проверяя надежность, я даже несколько раз подпрыгнул. Гать выдержала...
— Нашли. Держит!
— Не балуй, — одернул меня казак. — И не торопись. Гать хитро положена. Чтоб, даже найдя ее, враг не сразу мог переправу использовать. С этого места прямо только двадцать шагов можно пройти, потом будет поворот на восток. Пять шагов… и снова на юг… Но только десяток.
Об этом Василий мог не предупреждать. Я прекрасно видел, как настил виляет по дну аж до противоположного берега. Но кивнул. Мол, понял. Мое дело шагать, твое — направлять.