Новеллы. Второй том - стр. 21
Тем не менее, операция в Москве прошла удачно. Доктора давали самые благоприятные прогнозы. Деньги на операцию нашли, продав те самые «Жигули», которые не получилось подарить Тимуру. Влюбленная пара вернулась домой и, наконец, сыграла свадьбу.
Белое платье, которое Екатерине так хотелось поскорее надеть, сразу после церемонии бракосочетания повесили в шкаф, а потом задвинули вешалкой с итальянским пиджаком Владимира. Он клялся, что будет иногда его надевать на деловые переговоры, подписания контрактов и сделки, может, еще на важные церемонии и встречи с высокопоставленными гостями, куда он, конечно же, будет брать и жену. Однако вскоре бельмо появилось на другом глазу Екатерины.
– Сделаем еще одну операцию – успокаивал ее Владимир. – Деньги-то у нас остались.
– Это не поможет, – в одно мгновение Екатерина осознала тяжесть совершенного когда-то проступка, и у нее будто не осталось никакой надежды ни на жизнь, ни тем более на призрачное счастье. – Володя, я не сказала тогда, побоялась, что бросишь меня. Старик был прав. Я ведь вспомнила то, о чем он говорил. Даже не вспомнила, а ясно-ясно увидела. Там была рябина, я посмотрела на нее и словно картинку своего прошлого увидела. Знаешь, это наказание за мой грех, – она безвольно опустилась на искусно отреставрированный столетний стул из красного дерева и смахнула накатившуюся слезу, затем немного помолчала и, как будто с болью подбирая слова, решившись, произнесла:
– Я отчима в дом престарелых отправила и продала его квартиру. Мне было восемнадцать. Мама умерла в тот год, и отчим был старше ее нее на двадцать лет. Он заболел – его разбил паралич, а я не могла ухаживать за ним. Деньги, правда, отдала на его проживание, но и себе часть оставила. Тогда у меня и появилось бельмо. Прости меня, Володя! – Екатерина отвела взгляд в сторону, посмотрела в окно, которое покрывали скатывающиеся вниз реки дождя, и снова заплакала, да так отчаянно, словно выливала через свои слезы всю горечь, за многие годы скопившуюся в душе.
Тимур и старый Аким второй час ходили взад-вперед по туевой аллее родового имения. Весна окутывала цветочно-травяными ароматами, и в дом идти в такую прекрасную погоду совсем не хотелось. Раз в месяц Тимур приезжал к деду, чтобы провести у него неделю. За это время старик успевал «заглянуть» в голову внука и, основательно там покопавшись, расставить все по местам. Они много разговаривали о природе вещей, об изначальном источнике бытия. И об истине. И хотя Тимур понимал лишь малую толику того, о чем говорил старик, а запоминал еще меньше, суть глубокой человеческой мудрости, которой был пропитан каждый сантиметр пустоты в дедовом доме, словно материнская ласковая рука гладила по голове каждого зашедшего туда доброго молодца – и незаметно облагораживала.