Новая жизнь - стр. 27
И вдруг что-то взорвалось с оглушительным грохотом. Я содрогнулся. Меня вышвырнуло из кресла. Я ударился о переднее сиденье, потом налетел на куски железа, жести, алюминия и осколки стекла, – эта сила швырнула меня на них с дикой яростью, и меня согнуло, разорвало, смяло. Но я тут же упал назад, а падая, увидел, что стал другим. И я вновь оказался в том же кресле.
Автобус абсолютно изменился. Я задумчиво продолжал сидеть в своем кресле и сквозь синий туман видел, как место водителя и кресла за ним превращаются в осколки, растворяются и исчезают.
Так, значит, вот что я искал, вот чего желал! Как хорошо я знал то, что открыл в своем сердце: покой, сон, смерть и время! Я был и там, и здесь. Меня окружали покой и кровавая битва, беспокойная, как привидение, бессонница и нескончаемый сон, вечная ночь и стремительно убегавшее время. А потому я медленно поднялся с кресла – как в замедленной съемке – и прошел мимо трупа юного стюарда автобуса с распухшей рукой, переселившегося в страну мертвых. Из задней двери автобуса я попал в темный сад ночи…
В одном конце пустынного бескрайнего сада был асфальт, засыпанный разбитым стеклом, а в другом, невидимом мне, начиналась страна, откуда не было пути назад. Я бесстрашно направился прямо в сумрак бархатной ночи, веря, что этот край безмолвия и есть та страна, много недель являвшаяся мне в мечтах манящим, ласковым раем. Я шел наяву, но словно во сне; я точно шел, но – не касаясь земли. Может, у меня не было ног, а может, я уже не мог ничего вспомнить, потому что теперь я был только там. Только там – и только я сам. Оцепеневшее тело и оцепеневшее сознание: я полон, я переполнен собой.
Где-то в сердце райской темноты я присел на краю скалы, потом лег. Надо мной – редкие звезды, рядом – настоящая скала. Я дотронулся до нее, чувствуя невероятное наслаждение от физического прикосновения. Говорят, в давние времена существовал такой мир, где прикосновение было прикосновением, аромат – ароматом, а звук – звуком. Звездочка, скажи, может ли то время, тот мир показаться этому? Я ведь видел в темноте собственную жизнь. Я ведь прочел книгу и нашел тебя. Если это и есть смерть, то я родился вновь. Потому что здесь и сейчас, в этом мире, я был совершенно новым существом – без прошлого, без воспоминаний. Я внимал зову безмолвия, зову, подобного которому никогда не слыхал, и спрашивал себя: для чего все это – автобусы, города, ночи? Для чего все эти дороги, мосты, лица? Зачем это одиночество, нападавшее по ночам, точно стая хищных птиц? Зачем бесконечные пустые слова, зачем время, у которого нет возврата? Я слышу, как что-то потрескивает во Вселенной и как тикают мои часы. Время – тишина трех измерений, сказала книга. И я сказал себе: я умираю, так и не поняв, что такое эти три измерения, так и не постигнув жизнь, мир и книгу, я больше никогда не увижу тебя, Джанан. Так я разговаривал с новыми, совершенно новыми звездами, когда вдруг меня посетила простая мысль. Я, оказывается, был ребенком, настолько маленьким, что не мог еще умереть! И, ощущая тепло крови, капавшей со лба на холодные руки, я почувствовал счастье оттого, что прикасался к вещам, их запах и свет. Счастливый, я смотрел на этот мир и любил тебя, Джанан.