Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1 - стр. 58
На более современной основе развивались экспортные отрасли промышленности, ориентированные на мировой рынок. Именно они становились объектами иностранных инвестиций, получали возможность устойчиво наращивать масштабы производства. Но в таком положении оказывались лишь отрасли добывающей промышленности. К тому же в большинстве «периферийных» стран сформировалась очень узкая экспортная специализация, охватывавшая не более одной-двух отраслей (например, для Чили – поставки меди и селитры, Боливии – олова, Венесуэлы – нефти). Многие страны Латинской Америки и практически все «периферийные» регионы Восточной и Южной Европы вообще могли представить на мировой рынок только продукцию сельского хозяйства.
Аграрный сектор, несмотря на растущую интеграцию в мировой рынок, сохранял многие традиционные элементы, в том числе крупное латифундиальное хозяйство, некоторые формы феодальных поземельных отношений (фиксированная рента, ограничение купли-продажи земли, элементы общинного землепользования). Фермерская прослойка была очень невелика. Наращивание объемов производства достигалось преимущественно экстенсивными методами, ужесточением условий труда, кабальными формами аренды и найма. Как в промышленности, в сельскохозяйственном экспорте преобладала монокультурная ориентация. Так, например, Аргентина превратилась в поставщика на мировой рынок мяса и зерна, Бразилия и Колумбия – кофе, страны Центральной Америки – тропических культур. Таким образом, в эпоху монополистического капитализма экономическая система стран «периферии» представляла в своей основе традиционную модель с простым, а не расширенным воспроизводством, низкой наукоемкостью, технологическим консерватизмом, сбалансированностью природных и искусственных производительных сил, неразвитой структурой коммуникаций, сохранением значительной роли нетоварного хозяйства.
Модернизация в минимальной степени затронула и социальную структуру общества в «периферийной» зоне. Человек здесь был уже, как правило, освобожден от всех форм личной зависимости. Все большую роль играл классовый принцип стратификации, место человека в системе общественного разделения труда. Однако социализация личности, базовые «координаты» мировосприятия по-прежнему строились на основе принадлежности к закрытым социальным группам (этносам, конфессиям, сословным группам, общине, церковному приходу, клану и т. п.). Самосознание человека оставалось корпоративным, партикулярным. Он был прикреплен к группе регламентированным ролевым поведением, языковой культурой, верованиями, этическими ценностями, нравами, ритуалами, этикетом. Группа выполняла роль попечителя и гаранта стабильности, благополучия личной жизни, но ограничивала индивидуальную свободу, возможность спонтанного выбора действий. Таким образом, доминирующие формы социальности в «периферийном обществе» строились на солидаристских, коммунитарных принципах, с минимальным значением личностного фактора. В такой ситуации степень социальной мобильности оставалась чрезвычайно низкой, а ее новые формы оказывались связаны не столько с экономическим поведением человека, сколько с продвижением во властной, административной структуре, на военной службе.