Нормальная история - стр. 16
Еда в советских ресторанах не играла первой роли: уступая алкоголю, она была приблизительная, как и большинство бытовых вещей того времени. Идея ресторана была важнее его сути. Похоть и кураж правили бал. Коротенькая замшевая юбка однокурсницы открывала прелестные ноги. Они выглядели весьма съедобно. К ним сразу потянулись пьяные руки с соседних столов, голодные красные глаза нависали над нами: “Расс-шите пригласить вашу даму!” Но быстро захмелевшая девушка розовощеко пряталась у меня на груди, в складках зеленого батника.
Мы гастрономично танцевали, отбиваясь от красноглазых. Вокруг теснились смуглые бифштексы, бледные куриные ляжки, из динамиков с ревом сыпались рис, черемша, вялая зелень и пережаренный картофель фри. Дикий зверь Общепит попереваривал нас часа два и отрыгнул в пустую ночную Москву. Пока мы целовались в ожидании такси, желудочный сок Общепита медленно стекал с нас…
Каждый постсоветский человек изменил Общепиту в свое время по-своему: кто на Бали, кто на бульваре Распай, кто на рыбном рынке в Токио. С поеданием продукта свободного рынка открывался вкус к пище. Идея бифштекса уступала место самому бифштексу. “В советское время мне было все равно что есть” – максима, под которой подписались бы многие.
“Я впервые почувствовал вкус хлеба в Испании”, – признался мне известный советский переводчик испанской поэзии. У меня же измена Общепиту произошла зимнем вечером в Мюнхене на рынке, где в рыбном павильоне я впервые в жизни попробовал устриц. Блюдо с устрицами поставили на мраморную барную стойку, местный профессор славистики разлил по бокалам шабли, я выдавил на устрицу лимон, съел ее. Запил вином.
И потерял гастрономическую невинность.
Пуще неволи
Звонит приятель:
– Не хочешь тряхнуть стариной?
– В каком смысле?
– Съездить на охоту. Отличное место, хорошая компания. Все организовано.
– Я уже сорок лет не брал в руки охотничьего ружья.
– Так возьми! Знаешь, как это вставляет?
О, знаю, знаю, как это вставляет. Как заставляет кровь вскипать пузырьками, подниматься по кровяному руслу и распускаться в мозгу реликтовым цветком: охота! Детство и юность пролюбовался я этой пурпурной орхидеей, пахнущей ружейной смазкой и бездымным порохом “Сокол”.
Есть что вспомнить. Каждое лето начиналось в отдаленной от столицы губернии, где лежали густотравные луга, полные куропаток и перепелок, и стояли девственные, те самые, сурово шумящие леса, да и какие леса! Их уже давно повырубили.
Охота, одна из трех древних страстей человеческих, овладевает юной душой целиком, не оставляя ни щелочки в тебе на сомнения-колебания: хорошо ли это – убивать зверей и птиц ради удовольствия и азарта? Традиция. Ритуал. Мифы. Они помогут снять этот вопрос. Охота! Это по-мужски. О, как романтично, мужественно и прекрасно! А сколько написано об этом! Тургенев, Аксаков, Толстой, Некрасов, Хемингуэй.