Нора Вебстер - стр. 41

Нора вошла в отведенную ей комнату – ту самую, где всегда останавливались они с Морисом, – и ее тотчас охватило желание больше не приезжать сюда, написать в следующий раз, что заболела и лежит в постели. А от взгляда Кэтрин на ее прическу стало и вовсе неуютно; молчание сестры означало, что после предстоит разговор, и Нора не сомневалась, что Кэтрин найдет немало что сказать.

Ферма Марка была велика, но Нора не знала, сколько акров земли, так как Кэтрин не говорила об этом никому из родных. Очевидно, земли было больше, чем Кэтрин хотела признать. Будь ферма маленькой, Кэтрин упивалась бы жалобами. Она всю жизнь покупала одежду на распродажах и после замужества не изменилась. Однако теперь, если речь шла не об одежде, а о чем-то другом, особенно касаемом дома, она тратилась всерьез. Норе и Морису особо запомнились слова Марка: “Вещь хороша в день, когда ее покупаешь”. Им самим такие мысли были напрочь чужды.

Наглядным подтверждением этой сентенции были две машины на подъездной дорожке, всегда последней модели, и мебель в доме менялась постоянно, а на кухне в каждый приезд обнаруживалась новая утварь из дублинских универмагов “Браун Томас” или “Свитцерс”. Нора не сомневалась, что Кэтрин делает прически в Дублине или в какой-нибудь дорогой парикмахерской в Килкенни, где обслуживают жен богатых фермеров. Кэтрин пришла бы в ужас, предложи ей кто-то доверить покрасить волосы у Берни Прендергаст из Эннискорти.

Нора подумала, что будь с ней Морис, все только его бы и слушали, а он бы держался непринужденно, с вкрадчивым обаянием. Спускаясь по щедро убранной коврами лестнице, глядя на свежие дорогие обои и забранные в новые рамки гравюры, которые, как она знала, принадлежали матери Марка, Нора поняла, что никогда по-настоящему не бывала в центре внимания – оно было фальшивым, ее просто жалели. Кэтрин и Марк были рады пригласить ее с мальчиками на уик-энд, и они будут добры и гостеприимны, но в той же мере порадуются, когда она уедет, а их долг окажется исполнен. Нора подумала, что скоро начнет работать у Гибни и сошлется на занятость, чтобы пореже сюда приезжать.

Доналу и Конору всегда приходилось заново привыкать к ферме. Кое-что им нравилось. От них требовали, чтобы они держались подальше от крапивы, и мальчики охотно играли с кузенами в саду. Во дворе имелся ручной насос для родниковой воды, который нужно было тягать вверх-вниз, и мальчики любили с ним возиться. Но если речь заходила о том, чтобы переодеться в старую одежду и сапоги, навестить животных или отправиться в доильный зал, а то и на гумно, где навоз, то они напрягались. Они все тянули, выжидая, не разрешат ли им посидеть вместо этого со взрослыми и послушать их разговоры.