Non-stop – Не останавливаться - стр. 34
– Катерина Аркадьевна, «тазовое» поднимаем в операционную, первые роды, предполагаемый вес плода – четыре с половиной, – бойко отрапортовала Вера Васильевна, второй дежурный врач в бригаде.
– Хорошо, – кивнула Катерина. – С кем идете?
– С клинордом, хорошая девочка.
– Если что, я подключусь, – произнесла Катя, с удивлением глядя на двигающуюся по коридору маршевым шагом Людмилу Михайловну.
– Не успела предупредить, – быстро зашептала Вера Васильевна. – Этот скандалист из второй палаты еще до общения с тобой орал здесь, что весь город поднимет на уши, и вот, пожалуйста, «уши» уже здесь. Вон как Чингачгук скачет. Все. Уже в образе. Сейчас мир спасать будет.
Ни с кем не поздоровавшись, с выражением лица, будто от нее сейчас зависит по меньшей мере жизнь всего человечества, не сгибая колен – шагом парадного караула, Людмила Михайловна промаршировала в родильный зал номер два.
– Сейчас вылетит и будет вопить, что нужно срочно бежать в операционную, – тяжело вздохнула Вера. – Я тебе, Кать, искренне сочувствую, и хоть нас еще не звали, я от греха подальше пойду мыться, – и она тут же скрылась в небольшом коридорчике, ведущем в оперблок.
Людмила вышла из родзала чуть раньше, чем предполагала Катя, и немного позже, чем предсказывала Вера. Была она тиха, тошнотворно деликатна и предупредительна. Отозвав Катерину в сторонку, Людмила, оскалившись в счастливой улыбке и с бесноватым огнем в глазах, всем своим видом старательно демонстрировала, как ей повезло, что именно сегодня ответственным врачом дежурит «лучшая из лучших» – Катерина Аркадьевна Шереметина. И понеслось. Ах, как она высоко ценит не только профессиональные, но и те человеческие качества, которые присущи только ей, Катерине. Те же «мелочные недоразумения», которые были между ними, это всего лишь недоразумения, и они «выеденного яйца не стоят», и вообще – даже если что‑то и было, то все в далеком прошлом, а кто старое помянет, тому глаз вон, они же все одна дружная семья. Жарким полуинтимным шепотом Людмила долго и нудно, перемежая свою речь льстивыми эпитетами доказывала, что родоразрешение девицы из второй палаты должно состояться именно сегодня.
– Люда, у меня к тебе три вопроса, – Катя холодно смотрела куда‑то поверх головы заведующей дородовым, потому что один вид ярких синих теней под блондинистой челкой и лихорадочный блеск глаз на искаженном нездоровым возбуждением лице вызывал у нее острую нехватку воздуха. – Первый: каким образом ты собираешься ее родоразрешать, учитывая, что у этой абсолютно здоровой девочки срок беременности чуть больше тридцати шести недель? Соответственно, к родам она не готова, так же как и ее ребенок, значит, только кесарево, тогда вопрос второй. За что и по каким показаниям ты пойдешь ее оперировать? И третий: кто будет оформлять историю родов? Ведь у тебя с ними, как я понимаю, нет официального договора на роды, и ты не являешься их индивидуальным врачом.