Номер 124 - стр. 12

Я просмотрел фотографии, сделанные по моему требованию. Криминалисты, наверное, проклинали меня, пока снимали это всё, делая работу, которая давно отошла в прошлое. Но фотографии были нужны. Без них я не мог прочувствовать эту историю. На снимках её квартира выглядела чистой, стерильной, почти музейной. Всё на своих местах, ничего лишнего. Никаких следов посторонних, ничего, что выдавало бы связь с чем-то вне её тихой, одинокой жизни.

Но записка и ключ не укладывались в эту картину. Они выглядели как пробоины в идеальной оболочке, оставленные чем-то, что ускользало от системы. Система ничего не фиксировала – ни звука, ни движения, ни причины. Эти дыры в её записях делали дело Натальи странным. Система не забывает, говорили они. Но здесь что-то пошло не так.

Вынув из-под стола похожий ящик, я аккуратно сложил все улики по первому случаю. Потрёпанную записку с двумя странными словами я оставил сверху, словно она была ключом ко всему остальному. Слова, которые не отпускали меня, но пока не давали никаких ответов.

Теперь случай номер два: Владимир Павлович Суржиков, 40 лет. Обычный человек, тот, кого в старые времена называли «серой массой». Водитель автобуса, день за днём выполняющий свою рутину, пока однажды всё не пошло наперекосяк. В тот день Владимир закрылся в технической подсобке депо, выпил смертельный коктейль из растворителя и прочих химикатов. Но самое странное – он заранее заварил металлические двери подсобки, словно знал, что кто-то может помешать ему.

Его нашли через несколько часов, уже мёртвым, когда спасатели прорезали дверь. Система, не справилась вовремя. Её датчики фиксировали, что что-то идёт не так, но, как обычно, точной картины не давали. И теперь я смотрел на то, что удалось собрать внутри этой подсобки, и пытался понять: что, чёрт возьми, здесь произошло?

Внутри всё выглядело стерильно. Словно он навёл порядок перед своей смертью. Всё было разложено по местам, ни пылинки, ни пятна. Но две вещи выделялись.

Первая – бутылка из-под химикатов. Крышка аккуратно закручена, как будто её даже не открывали. Ни отпечатков, ни следов, что её трогали. Как он использовал её содержимое, не оставив ни единого следа? Это выглядело так, будто бутылка была поставлена там кем-то другим. Но кто?

Вторая – обрывок старой карты маршрутов. Она лежала на столе, сложенная до идеальной геометрии. На карте его маршрут был обведён красным карандашом. Это была обычная линия: жилые кварталы, несколько остановок, старая промзона. Но рядом с маршрутом он сделал пометку: «06.15». Что это значило? Ни его коллеги, ни система не могли объяснить. Для них это было просто время. Но я знал: в этой истории мелочей не бывает.