Ночные страхи - стр. 27

Гребцы неохотно подчинились. Когда лодка приблизилась, черное пятно ушло под воду, и на его месте возникла блестящая белизна, на которой обозначились лоб, нос и рот… Человеческое лицо, хотя и совершенно неузнаваемое.

– Ah, povero annegato[20], – пробормотал Анджелино и перекрестился.

Два друга беспомощно переглянулись.

– Ну вот, пожалуйста, – наконец произнес Дики. – Что теперь будем делать?

Гондольеры не задавались таким вопросом и молча гребли.

– Стойте! Стойте! – выкрикнул Филип. – Мы не можем его так оставить, – он обратился к итальянцам: – Non si puo lasciarlo cosi[21].

Анджелино развел руками, явно возражая. Утопленника найдут те, чья работа патрулировать воды. Как знать, отчего он умер? Может, от какой-то ужасной болезни, которую подхватят синьоры. Будут проблемы с полицией, придется давать показания. Наконец, видя, что англичан это не убеждает, он добавил:

– Anche fa sporca la gondola. Questo tappeto, signori, m'ha costato più che mille duecento lire[22].

Филип с угрюмым видом перевел Дики этот последний, неоспоримый довод не брать на борт утопленника.

– Он испачкает гондолу и испортит ковер, который стоит двенадцать сотен лир.

– Черт бы побрал ковер! – воскликнул Дики. – Я всегда тебе говорил, на итальяшек нельзя полагаться. Ну-ка, хватай его.

Совместными усилиями они втащили утопленника в гондолу, но Анджелино предусмотрительно скатал свой драгоценный ковер. А когда мертвеца положили на дно и аккуратно накрыли бурой непромокаемой парусиной, Анджелино тщательно вытер губкой и тряпкой планшир и медную арматуру.

У них ушло десять минут, чтобы добраться до Лидо. Маленькая passeggiata[23], начавшаяся так приятно, превратилась в траурную процессию. Друзья почти не разговаривали. Наконец они подплыли к пристани уродливого белого отеля, мозолившего глаза через всю лагуну, и здание нависло над ними, слепя огнями и угнетая строгой симметричностью.

– Святые угодники, – пробормотал Дики, – мы точно опоздаем.

– Он поймет, – сказал Филип, – будет тема для разговора. – Но он тут же пожалел об этих словах: такими черствыми они показались.

Пристань была почти безлюдна, когда к ней причалила гондола, но пожилой rampino[24], грязный и дерганый, который пришвартовал ее и протянул костлявую руку за soldi[25], быстро разнес новость. Пока Филип обсуждал с гондольерами, какие действия следует предпринять, собралась небольшая толпа, глазевшая равнодушно, но неотвязно на бесформенное тело в гондоле. Rampino вызвался нести вахту; гондольеры заявили, что они не найдут vigile[26], если не отправятся вдвоем, и намекнули, что на это уйдет время. Филип и Дики остались предоставлены сами себе. Они прошли по аллее под акациями, ярко освещенными дуговыми лампами, в сторону моря и отеля «Сплендид». Оглянувшись, увидели, что группка зевак начала рассасываться.