Ночные - стр. 16
– Мне понадобятся трое сопровождающих. Но один преподаватель должен остаться. На всякий случай.
Вызвались, конечно, я, Мигель и один из подопечных Мумут.
Напрасно.
Вот в чём штука: сколько бы страхов и болезненных воспоминаний ты ни лелеял, всё равно примерно представляешь, чем тебя могут пугать. Ну, в большинстве случаев. Попадая же в чужой кошмар, чувствуешь себя вдвойне на на месте.
Наш гость был разряженным мальчиком на улицах типичного пряничного городка, а мы – пристроившимися на коньке крыши чайками.
– Mein Liebling, – обращалась к нему худая женщина с милыми, но тусклыми глазами. Обращалась на каком-то музейном немецком, тем не менее понятном, – mein Junge, ты ведь послушаешь маму и станешь большим человеком, богатым чиновником? Что ты хмуришься, милый? Не дай бог тебе пойти по стопам твоего дяди Отто. Он так и остался посмешищем со своими склонностями ко всякой ерунде.
Тут же дама начала стремительно изменяться, быстро превратившись в одетый в платье скелет, всё вопрошающий о карьере.
Потом мы были крошечными мышками в кружевных платьях и маленьких париках. Мы стояли на задних лапках и послушно пели что-то под дирижирование счастливого и молодого профессора Крайслера. Кабинет с нежно-зелеными обоями в цветочек стал рассыпаться, расслаиваться, чтобы обернуться серой промозглой конторой без окон. Обычным мышами мы спрятались по углам, чтобы избежать сапога какого-то страшного типа. Он мерзко захихикал и принялся издеваться:
– Опять ты не смог разделаться с этими паразитами! На ногах стоять не можешь, налакался? Ну да, да, ты же там допился до того, что вообразил себя вторым Гёте! Нашелся писатель! Нашелся писатель! Да ты всё выдумал!
– Нашелся писатель! всё выдумал, всё тебе привиделось! – подхватили клерки конторы, подскакивая в беспорядочном хороводе вокруг Вильгельма. – Всё выдумал, и её тоже!
Кого это «ее», стало ясно мгновение спустя: на пороге конторы появилась представительная дама в капоре и плаще.
– Liebling Erns, – прошептала она, ища глазами нашего бедолагу. – Ах! Какое же ты разочарование, какое ничтожество! А ведь сделай ты хорошую карьеру, я непременно бросила бы мужа, и сейчас наверняка была бы жива. И у нас уже росли бы трое прекрасных детей вместо твоей мертвой дочки. Видишь, всё указывает на твою ошибку. Муж ведь и меня изжил со свету, точно изжил, а всё ты виноват, ты!
Даму буквально развеяло порывом ветра с улицы. На пороге остался только пустой наряд.
– Ты виноват, ты! – снова закричали чиновники самой карикатурной внешности. – Ради своих выдуманных придурей всё испортил! Ты ведь ни строчки не написал, всё выдумал! И её тоже!