Ночная жизнь моей свекрови - стр. 6
– Здравствуйте, я Евлампия Романова, имя немного трудное, можете называть меня Лампа. Готова поспорить на что угодно: у вас нет знакомых с таким именем.
Как правило, услышав подобное заявление, люди начинают смеяться, они думают, что я шучу, представляясь Евлампией. Но бабушка сидела тихо. Вероятно, от долгого ожидания она элементарно заснула – случаются с пожилыми людьми такие казусы.
Я прибавила громкости:
– Добрый день!
Никакой реакции не последовало, в душу закралась тревога. Поколебавшись, я встала и осторожно потрогала даму за плечо:
– Очнитесь!
Она не вздрогнула, не испугалась, не издала ни звука. Я быстро приподняла ее вуаль и заорала. Не надо осуждать меня за бурную реакцию. Интересно, как бы поступили вы, увидев белый череп с ярко-голубыми глазами и белоснежными клыками вампира?
Не успел мой вопль стихнуть, как в комнату влетела эксперт Лена с неизменным железным кофром в руке.
– Что у нас тут? – деловито поинтересовалась она.
Я молча кивнула в старушку и пролепетала:
– Макс велел мне заняться посетительницей, а она умерла.
Вокина наклонилась над телом и зацокала языком:
– Ты сразу побежала выполнять просьбу шефа?
– Сначала съела шоколадку, попила воды и заглянула в туалет, – честно призналась я.
Лена попыталась нахмуриться, но потом заржала:
– Ой, не могу! Лампа! Включи мозги! Перед тобой череп с широко открытыми глазами. Такое бывает?
– Ну, по-всякому случается, – осторожно ответила я, – если честно, я не сильна в медицинской экспертизе.
Вокина с жалостью взглянула на меня:
– Романова, она резиновая.
– В смысле? – растерялась я.
– Прикол, – захихикала Лена. – Это манекен. Сегодня не первое апреля, на дворе июль, но в конторе полно шутников, тебя просто разыграли. Теперь ясно?
– Что? – одними губами спросила я, пытаясь сдержать негодование.
– Мне по внутреннему кто-то позвонил и велел гнать к переговорной, – объяснила Вокина, – сказал: «Давай, на ать-два, несись во вторую, да прихвати набор для реанимации, Лампе может стать плохо».
– Ты не узнала голос? – прошипела я.
– Неа, – легкомысленно призналась Ленка, – но ведь внутренней линией исключительно свои пользуются. Крутая кукла! Эй, ты куда?
– Разбираться с приколистом, – процедила я и помчалась в главную гостиную.
Макс обожает розыгрыши, подбросить в чай пластиковую муху или подложить в сумку нервной девицы искусственную мышь для него милое дело. Но мертвая «старушка» в кресле! Согласитесь, эта шутка за гранью добра и зла.
Позабыв от возмущения роль покорной подчиненной, я влетела в комнату, увидела Макса в одном из громадных кресел, а во втором еще одну куклу, на сей раз не столь искусно сделанную, как «бабушка». Компанию мужу составлял манекен, отдаленно напоминавший мужчину. Манекен был мелким, весил явно меньше меня, с коротенькими ручками-ножками. Да и одет он был как-то по-цыгански: ярко-красная рубашка, белые брюки, мокасины, похоже, из кожи угря, парочка перстней на пальцах и здоровенные часы на запястье. Мелкие черные кудри, белесые ресницы и рыжие брови дополняли картину.