Ночная колдунья - стр. 18
В антракте публика двинулась в буфет. Многие узнавали знакомых, кланялись, рассматривали наряды, делились новостями. Варя и Бархатов ловили на себе любопытные взгляды. Это будоражило и волновало обоих. Бархатов, поддерживая свою спутницу под шелковый локоток, невольно легонько пожимал его, отчего по телу девушки пробегал электрический ток.
Чудесный концерт завершился. Замер последний звук. Слушатели благодарно били в ладоши, музыканты и дирижер несколько раз выходили на поклон. После концерта вокзал снова ожил в своем обыденном житейском понимании. Народ хлынул на перрон и с шумом повалил в вагоны поезда, с тем чтобы снова окунуться в толкотню, пыль, грохот столицы.
– Славно, славно! – томно помурлыкал Бархатов, помогая барышням сесть в экипаж. – Божественная музыка, идеальное средство для врачевания измученной души!
– А по мне, так лучше цыганского хора для широкой русской натуры нет ничего! – возразил Прозоров.
Варя тотчас же недовольно зыркнула на отца.
– Да, голос госпожи Паниной, несомненно, кого угодно за душу возьмет, – примирительно ответил Юрий. Музыкальная дискуссия с невеждами его не увлекала. Да и Платон Петрович поспешил заговорить о другом, чтобы не злить дочь и не вызывать досаду дорогого гостя.
Домой ехали почти молча. Яркие впечатления дня всех утомили. Варя иногда о чем-то тихо перешептывалась с Юрием. Платон Петрович подремывал. Гривин сосредоточенно молчал и более не замечал мечтательных взглядов своей возлюбленной. Марго не сердилась, так надо для их общей пользы! Пришлось смотреть на звездное небо, на луну, освещавшую пыльную дорогу, на спящие в темноте поля и избы – словом, на все то, что является непременным атрибутом романтических мечтаний. Домой прибыли далеко за полночь. Кучер распрягал усталых лошадей. По комнатам забегала прислуга, заждавшаяся припозднившихся господ, засветились керосиновые лампы. Наскоро попили чаю и разошлись по своим комнатам.
Марго никак не могла уснуть, мысленно перебирая все мельчайшие детали прогулки. Она вслушивалась в себя, чувствуя, как внутри ее стремительно нарастает страстное томление. Прикосновения Дмитрия, его крепкая мужественная рука, на которую она опиралась, – все это не давало ей покою. И тут девушка услыхала легкое постукивание за отворенным окном. Она уже знала этот условный сигнал. Накинув на плечи огромную вязаную шаль, скрывшую ее до пят, Марго выскользнула в сад. В темноте деревьев ее ждал Гривин. Дмитрий чувствовал себя неловко по отношению к возлюбленной.
– Я вел себя как истукан, как чурбан с глазами! Прости меня. Но мне трудно притворятся на людях, боюсь выдать нас! – прошептал управляющий.