Ночная колдунья - стр. 17
– Смотрите, смотрите! – воскликнула Варя, приподнимаясь на сиденье. Перед дворцом великого князя стояла высокая мачта парусного корабля со всей оснасткой. Сам же дворец горделиво красовался над раскинувшимся у его подножия парком.
От дворца двинулись к вокзалу. И здесь Бархатов, следивший за модой во всем, поразил общество. С таинственным видом он извлек из дорожного саквояжа… роликовые коньки и увлек всю компанию на недавно открывшийся «скетинг-ринг». Водрузившись на коньки, он с гордым и самодовольным видом продемонстрировал дамам свои умения. Варя и Маргарита преувеличенно восхищались его неловкими и скованными движениями. Самому же герою казалось, что он просто само олицетворение грациозности. Дмитрий вежливо улыбался, а Прозоров и вовсе расхохотался. Бархатов обиженно скривил губы и хотел было проделать нечто выдающееся, но не удержался, ноги его разъехались в разные стороны, и он упал. Девушки заохали, а Прозоров и Гривин, пряча улыбки, поспешили помочь подняться незадачливому герою и поскорее освободиться от ремешков коньков.
– А не выпить ли нам лучше по рюмочке коньячку, а, любезный Юрий? – дружески похлопав по плечу молодого человека, предложил Платон Петрович.
Девушки подхватили гостя под руки, чтоб не упал опять ненароком, и вся компания двинулась отобедать в ресторан Павловского вокзала. В большом зале ресторана уже было полно публики. В широко растворенные окна врывался теплый воздух. Стоял гомон голосов, звон бокалов и стук вилок. Метрдотель с поклоном проводил новых посетителей к столику, кивнул головой, и тотчас же подлетел официант. Прозоров сделал щедрый заказ, и тотчас же, чтобы не томить посетителей ожиданием, на столе появились разнообразные закуски, водочка в запотевшем графине, легкое столовое вино для дам. Обед прошел весело. Бархатову старались не напоминать о его позорном падении и всячески ублажали его уязвленное самолюбие. Поэтому он скоро вновь оживился и даже сам стал вышучивать свою неловкость.
Надвигался вечер, и вместе с ним приближалось время основного действа, ради которого и приезжала большая часть публики именно на Павловский вокзал, – знаменитые павловские концерты. День выдался теплый, поэтому концерт давали на открытой наружной эстраде деревянного музыкального вокзала. Слушатели рассаживались на скамьях, расставленных на площадке перед эстрадой. Симфонический оркестр, как всегда, был великолепен. Варя и Марго с самых первых тактов оказались захвачены музыкальным потоком. Бархатов слушал, пожалуй, слишком серьезно. Он понимал, что ему придется потом рассуждать о качестве исполнения, и не хотел опять ударить в грязь лицом. Прозоров и Гривин были солидарны в музыкальном невежестве. Оба мужественно боролись с послеобеденной дремой. У Гривина это получалось лучше. Маргарита, украдкой бросая на него взгляд, надеялась подметить на лице возлюбленного отблески нежных чувств, растревоженных чарующими звуками. Ведь их тайный роман начался у клавиш рояля! Музыка родила их любовь! Гривин наконец-то понял Марго и ответил на ее многозначительный взгляд едва заметным движением век и легкой полуулыбкой. В душе у девушки расцвели сады. Ей казалось, что это у нее внутри так громко и мощно звучит оркестр. Целый день они находились рядом. Варя ходила под руку или с отцом, или с Юрием. А Маргарите в кавалеры достался Гривин. Она просто изнемогала от счастья, идя с ним бок о бок, сидя рядом в ресторане. Ей представлялось, что так и будет, когда все узнают об их помолвке. Она ощущала себя невестой!