Ночь - стр. 30

Он, немного комичный в своей торжественности, сделал глоток из кружки. Я дипломатично глотнул из своей и выдавил:

– Ну и пессимист ты, брат!

– А главное! – Он отставил свой напиток и похлопал ладонью по столу. – Главное! Вот смотри. Если температура повсюду застыла на той точке, в которой была в момент наступления Ночи, так это значит, что на юге будет значительно комфортнее. Не надо переться аж в Турцию. Даже в Бресте – помнишь такой город? – зимы были ну совсем не такие гадкие, как тут. В ноябре – пять тепла. Снега почти нет. Никто в квартирах насмерть не замерзает. Вывод: надо идти на юг! Бросать весь этот – нет, не комфортный, а просто пригодный для поганой собачьей жизни город, собираться вместе и валить! Но никто так не делает! Потому что страшно! Потому что за стеной невры! Козлоногие! Там же андрофаги с амазонками рубятся, черт их дери всех. Там же край земли, еще свалишься! Мы до сих пор ждем, когда нам обратно включат Google, который объяснит, «как выжить после конца света». Говорю тебе, мы заслужили то, что имеем. Я не удивлюсь, если где-то в этот самый момент небо голубое и солнце вовсю сияет. Потому что не бывает так, чтобы не оставалось никакого выхода для тех, кто идет вперед и у кого есть силы и характер бороться. Но мы – не такие. Мы обречены.

Почти сразу после этого он спросил, есть ли у меня Юкио Мисима, и я выдал ему сборник «Исповедь Маски». Серия «Азбука-классика», мягкая обложка, двести страниц. Я помню, что перед тем, как встать и попрощаться, он внимательно посмотрел на забытый мной на столе кусок бумаги со списком, подготовленным после разговора с Шахтером. Если бы Рейтан спросил, что это, я бы не стал скрывать. Рассказал бы про свой план выйти из Грушевки. Скорее всего, мы бы пошли втроем: я, он и Герда. Мы бы прошли через все приключения, которые ждали нас впереди, вместе. Мы бы шутили, когда нам было бы страшно, и подбадривали друг друга, когда становилось бы трудно. Главное: его трагедию можно было бы предотвратить.

Почему он не спросил? Потому что по-немецки уважал личное пространство. Рейтан – он и есть Рейтан.

Почему я не рассказал про свои планы сам? Потому что собирался покинуть Грушевку совсем не оттого, что искал тепла и комфорта.

Гацак еще только-только простукал свою рейку в восьмой раз, когда входной звоночек брякнул. Я удивился: обычно страсть к литературе начинает обуревать моих клиентов только во второй половине черного дня. Первую половину они тратят на попытки заработать цинк, которым можно было бы оплатить страсть к изящной словесности. А тут кто-то будто ждал наступления утра прямо перед подъездом. Я открыл.