Ночь в номере 103 - стр. 12

А пока набирал силу день, все ходили спокойные и расслабленные. И только Рюу предвкушал хаос.

Он немного постоял у кромки леса и пошел проведать мать. Обход отеля и родственников Рюу совершал в одно и то же время.

– Жирные следы, – объявил он двери в конце галереи, отделяющей кухню от остального здания.

Кухня кипела гневом хозяйки. Чадили сковороды, бурлили кастрюли, шипели конфорки. Мать – королева завтраков и ужинов, Асу-сан, возвышалась над полом на метр пятьдесят три сантиметра и размахивала ножом для разделывания рыбы.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что сделал? – Острие ножа уставилось на Рюу. Выпотрошенная рыба обиженно разинула рот – о ней забыли. Асу редко пребывала в подобном настроении. – Что ты возомнил о себе?

Рюу невозмутимо взял с тарелки рисовый пирожок.

– Ты должен был отменить бронь. Позвонить, извиниться, сказать, что мест нет. – Мать забрала волосы в хвост, что добавило ей пару сантиметров роста.

– Позвонил, – соврал Рюу, глядя на мать честными глазами.

– Ты должен был предложить отель по соседству!

– Предложил. – Одно вранье тянуло за собой другое. – На противоположном склоне горы.

– Что же тогда на 103-м бронь стоит?

Асу нарезала кусочки для темпуры, рыба кряхтела от яростных движений.

– Думаю, северный склон горы ей все-таки больше по душе.

Рыбий хвост обрел способность летать, врезался в стену, свалился на пол. Рюу взял второй пирожок.

– Понятия не имею, почему она не хочет в другой отель. – Рюу сохранял невозмутимость. Асу приготовила онигири[19] с тунцом, и никакой допрос не отвлек бы Рюу от закуски. – Она бронировала номер онлайн. Как приедет, я лично отвезу ее в другой отель. И возмещу убытки, если потребуется.

– Из своего кармана, – пробурчала мать и обмакнула кусочки рыбы в кляр.

– Распоряжение великой и ужасной Хакусаны-сан? – Рюу обвел взглядом кухню в поисках десерта.

– Именно.

Шкворчание сковороды отвлекло внимание Асу, кунжутное масло ждало рыбу. Асу не умела долго злиться, негативные эмоции окрашивали ауру в мрачные цвета, она же предпочитала свет и спокойствие.

– Нобуо меня сдал? – поинтересовался Рюу.

Десерта он не нашел, должно быть, мать спрятала угощение, заслышав шаги сына. Она заранее определяла приближение Рюу, старший сын вносил в гармонию огненные всплески. В него полетел редис.

Рюу увернулся и спрятал третий пирожок в рукав кимоно.

Великая и ужасная Хакусана согнулась под тяжестью лет почти до земли. Она выходила приветствовать только постоянных гостей. Лицо ее, некогда белое и гладкое, покрылось рытвинами морщин. Во рту не хватало нескольких зачерненных зубов. Пальцы застыли под странными углами прихотью артрита. Двигалась хозяйка рёкана с большим трудом: шаркала, волочила правую ногу. «Ни к чему пугать остальных живой маской жестокого времени, – говаривала она. – Напоминать лишний раз, что даже борзый конь в старости не лучше клячи». В основном Хакусана сидела в кабинете и вела счет доходам и расходам, вооружившись очками с толстыми линзами и ясным разумом. Оками-сан правила гостиницей железной рукой. Обязанность встречать гостей, которая в рёканах по обычаю лежала на хозяйке, переложила на непутевых внуков. Заносчивый Рюу и стеснительный Нобуо плохо походили на горничных-накаи. Увы, небо не наградило Хакусану толковой невесткой и внучками. Но гостям нравились их манеры и лица. Особенно старшего.