Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь - стр. 55
Улицы совсем опустели. Москвичи спасались кто как может: набивались в последние пароходики в городских портах, взбирались на крыши переполненных поездов… В общем, старались выбраться из Москвы любым способом.
Промозглая погода, угрюмые небеса еще больше нагнетали атмосферу ужаса, царившую в городе, рождали чувство неизбежной катастрофы. Дожди зарядили всерьез, началась распутица. Дороги превратились в болота. Солдаты брели по колено в жидкой грязи. В ней, случалось, целиком утопали гусеницы танков. Грузовики и газики застревали в лужах. Боевые действия немного замедлились, как вдруг затихает разгулявшийся вандал, чтобы перевести дух.
Все театры были закрыты. В Вахтанговский на Арбате попала бомба. Как-то раз Алексей Яковлевич сводил Марину в здание МХАТа. Парадная дверь была завалена мешками с песком, чтобы уберечь ее от взрывов. Кучка актеров что-то жарко обсуждала в фойе. Конечно же, ситуацию на фронте, скорый приход немцев.
Каплер вспылил. Уже заранее готовы поднять лапки?
Возвратившись домой, Каплер расчистил одну из соседских комнат. Потом несколькими предметами скупо обозначил декорацию «Клопа». Затем чуть торжественно вручил рукопись пьесы Марине со словами:
– Война – не помеха творчеству. Сколько уж войн было со времен Аристофана, но театр они так и не убили. Одного таланта мало. Надо его холить…
И он велел Марине выучить пьесу наизусть.
– Ты должна уметь сыграть любую роль – от прожженной шлюхи до робкой девственницы. Даже и мужскую.
Становилось все холоднее. Пошли густые снегопады. С улиц, перегороженных баррикадами, теперь исчезли и трамваи. В морозном воздухе днем и ночью разносились звуки все приближающихся боев. Никуда было не деться от этого грохота. По звукам канонады москвичи старались определить, близко ли немцы: кажется, теперь палят ближе, чем вчера, а вот рвануло еще ближе. Поговаривали, что фашистские гады изобрели мощные пушки, способные поражать цель за сто километров.
В один из таких тревожных дней Марина сыграла перед Алексеем Яковлевичем всю пьесу целиком.
Действительно, все роли, и женские и мужские – и невесту, и ее мамашу, и гостей, и пожилого профессора. Играла в своей повседневной одежде. Только жестами и голосом старалась передать весь юмор пьесы, обозначить характеры персонажей.
Закончив, она церемонно поклонилась, будто выступала перед публикой. На глазах Каплера блестели слезы. Он обнял Марину и крепко поцеловал.
– Не умирай, Мариночка, живи вечно!
Этой ночью они предавались ласкам более страстно, чем когда-либо, пытаясь подавить ужас от пушечной пальбы.