Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь - стр. 31

Она ему ответила яростным взглядом. В таком гневе мы ее еще не видели.

– Да, я воспользовалась поддельным паспортом, но кому я этим навредила? Теперь вы все знаете и мне больше незачем лгать. Я говорю чистую правду! Самоубийство Надежды Аллилуевой мне сломало жизнь. Если бы она не застрелилась, я сейчас была бы знаменитой актрисой. Моя слава, может, докатилась бы и до Америки. Но все пошло прахом! Она покончила с собой, и мне пришлось забыть о сцене, прятаться, скрывать прошлое.

На последних словах ее голос сорвался. Глаза затаились под густыми ресницами. Шиньон выбился, и ее волосы растрепались. Теперь она выглядела встрепанным воробышком. Кон почуял, что пора нанести удар, и вновь оседлал своего любимого конька:

– Я правильно понял, мисс, что после кремлевской вечеринки у вас не было другого выхода, как стать шпионкой?

– Сколько можно повторять? Я не шпионка и никогда ей не была!

– Ну, если вам нечего скрывать, зачем же было въезжать на территорию Соединенных Штатов по фальшивому паспорту?

– Вы сами прекрасно знаете! По какому еще паспорту я могла въехать? Неужели вам не известно, что в Советском Союзе можно получить заграничный паспорт и право на выезд только по особому разрешению? А без паспорта вы меня впустили бы? Майкл предупредил, что меня или вообще не пустят в страну, или в лучшем случае интернируют. Я знаю, что у вас тоже есть лагеря…

– Майкл? Это агент Эпрон, которого вы убили?

– Хватит! Хватит твердить одно и то же! Это чушь! Я не убивала Майкла…

Мы ждали новой вспышки ярости, но русская вдруг склонила голову. Я теперь видел ее только со спины. Было заметно, как напряглась ее шея. Еще несколько секунд раздавался треск стенографисток, затем установилась полная тишина. Но прокурор не дал паузе слишком затянуться.

– Мисс Гусеева, ну а что было потом, после… этой кремлевской вечеринки?

Девушка не сразу подняла голову.

– Говорю же: я последовала совету Гали Егоровой – затаилась.

– Как вам удалось?

– Очень просто. Когда шлепала по лужам в своих туфельках, я простудилась. У меня начался сильный жар, я чуть не умерла. Но эта болезнь оказалась как нельзя кстати. Прекрасный повод не появляться в театре. На мою роль ввели другую актрису, тем дело и кончилось.

– Вы когда-нибудь еще встречались со Сталиным?

– Никогда больше.

– Чего конкретно вы боялись?

– Всего… Что гэпэушники и впрямь помогут мне исчезнуть. Шел 1932 год, до Большого террора оставалось еще несколько лет, но и в тридцать втором такое бывало. Все знали, что к каждому могут вломиться молодчики в кожаных плащах, и, случалось, человек исчезал бесследно.