Ночь – мой дом - стр. 39
Из-за спины кто-то позвал:
– Эй!
Джо смотрел прямо перед собой. Дрожь в руке перешла в спазм, когда он отвел дверцу на себя.
– Я говорю: эй!
Джо засунул сумку в шкафчик и закрыл дверцу.
– Эй, ты! Эй!
Джо повернул ключ, запер дверцу, убрал ключ в карман.
– Эй!
Джо повернулся, уже представляя себе копа, что поджидает его с револьвером на изготовку. Скорее всего, молодой и нервный…
Пьянчуга расселся на полу возле мусорного ведра. Тощий как палка, одни жилы, красные глаза и красные ввалившиеся щеки. Он дернул подбородком в сторону Джо:
– Какого хрена, чего это ты вылупился?
Изо рта Джо вылетел лающий смешок. Он сунул руку в карман и извлек десятку. Нагнулся и отдал ее старому пьянице.
– Да так, смотрю на тебя, папаша. Только и всего.
В ответ тот лишь рыгнул, но Джо уже уходил, уже смешался с толпой.
Оказавшись на улице, он зашагал по Сент-Джеймс-авеню на восток, держа курс на два солнечных прожектора, полосовавшие низкие тучи над новым отелем. На какое-то время его успокоила мысль о том, что его деньги покоятся в камере хранения, ожидая его возвращения. Довольно необычное решение, подумал он, сворачивая на Эссекс-стрит, для парня, который собирается провести остаток жизни в бегах.
Если оставляешь страну, зачем оставлять здесь деньги?
Чтобы я смог за ними вернуться.
А зачем тебе за ними возвращаться?
На случай, если сегодня вечером у меня не сложится.
Это твой ответ.
Никаких ответов. При чем тут ответ?
Ты не хотел, чтобы при тебе нашли эти деньги.
Именно так.
Ведь ты знаешь, что обязательно попадешься.
Глава пятая
Грубая работа
Он проник в отель «Статлер» через служебный вход. Если какой-нибудь грузчик или посудомойка кидала на него любопытный взгляд, он приподнимал шляпу, уверенно улыбался и поднимал два пальца в знак приветствия: бонвиван, решивший не тесниться в толпе у главного входа. И в ответ ему кивали и улыбались.
Проходя через кухню, он услышал доносящиеся из вестибюля звуки фортепиано и энергичного кларнета, а также рокот виолончели. Он вскарабкался по неосвещенной бетонной лестнице. Открыл дверь наверху и по мраморным ступеням вошел в царство света, дыма, музыки.
В свое время Джо побывал в нескольких вестибюлях шикарных отелей, но ничего подобного он не видел. Кларнетист и виолончелист расположились возле входных дверей, латунь которых была надраена так, что свет, отражавшийся от нее, обращал кружащиеся пылинки в золотые воздушные точки. Коринфские колонны высились от мраморного пола до самых балконов, сделанных из кованого железа. Потолочная лепнина была из кремового алебастра, и через каждые десять ярдов свисала тяжелая люстра, той же формы, что и канделябры на своих шестифутовых подставках. На восточных коврах стояли темно-алые диваны. Два рояля, утопающие в белых цветах, располагались по обеим сторонам вестибюля. Пианисты легонько бренчали клавишами, перебрасываясь остроумными репликами с публикой и друг с другом.