Ночь, безмолвие, покой - стр. 37
Дверь квартиры открылась, выглянула лысая голова…
У Никиты сон здоровый, соответственно крепкий, разбудить его нелегко, особенно по телефону. Но длительный трезвон все же долетел до спящего сознания. Не открывая глаз, Никита нащупал трубку, поднес к уху, не вымолвив ни слова.
– Ник! Ник, это я, Алиса. На меня напали!
Она так кричала в трубку, что волей-неволей расцепишь слипшиеся веки, правда, они тут же и смежились.
– Напали, – вымолвил он вяло, не соображая, кто звонит и с какими новостями. – И что?
– Ник, он… он душил меня!
– А ты?.. – Вдруг его ударило: на Лису напали, душили! Он резко сел, спустив ноги на пол. – Напали?!! Кто?
– Не знаю… – всхлипывала Алиса. – Никита, он пытался открыть мою квартиру, а я шла от подруги… Мне так страшно…
– Ты где?
– Дома. А если он вернется?
– Запрись, я сейчас приеду.
Никита включил настольную лампу, привыкнув к свету, взглянул на часы и вытаращил глаза: два ночи! Хорошенькое дело! Значит, нападение произошло недавно, где же были телохранители Лисы? Ругая вслух Эдуарда Дмитриевича, который обязался обеспечить ей безопасность, Никита оделся, машинально прихватил пачку сигарет, а пистолет, прежде чем сунуть за пояс, проверил на боеготовность.
Домчался быстро, в подъезде вытащил пистолет, чтобы самому не оказаться беспомощным при встрече с бандитом. Маловероятно, что напавший на Лису тип обосновался в подъезде, но Никита поднимался по лестнице не спеша, слушая «колодец» и глядя вверх. Тихо, как в пустыне.
Едва он переступил порог, Алиса бросилась к нему с ревом, Никита обнял ее, не забыв захлопнуть дверь ногой.
– Ну, все, все, – гладил ее по вздрагивающей спине. – Я здесь, не бойся. Что случилось?
Сбивчиво, не отрываясь от Никиты, захлебываясь слезами, она коротко рассказала о нападении. И так дрожала при этом, что дрожь передалась и ему, но другого характера. Сначала непроизвольно, в качестве утешающего средства, он целовал ее в макушку и лоб, Алиса как будто этого вовсе не замечала, приподняв голову, заглянула ему в глаза:
– Ты обманул меня?
– Я? – сглотнув ком, произнес Никита. – Я не обманывал тебя…
Ему уже не важно было нападение на нее, оно позади и черт с ним, потом уточнит детали, обдумает – все потом, завтра. А сейчас он убрал с ее висков густые пряди рыжих волос, взял в ладони лицо. Губы коснулись мокрой щеки, затем второй, носа… Алиса опустила слипшиеся от слез ресницы, замерла, перестав дрожать, казалось, и не дышала. Но ее пересохшие губы приоткрылись, чуть слышно, с недоумением, которое явно не относилось к нападению, выговорили: