Ночь, безмолвие, покой - стр. 39
– Значит, вчерашний тип открывал твою квартиру?
– Угу, – сказала Алиса, подкладывая ему мяса.
– Так это домушник, – уверенно заявил он, разумеется, сам так не думал. – То есть грабитель, специализирующийся на чистке квартир.
– А почему он меня душил?
– Ты свидетельница…
– Я не могла стать свидетельницей, потому что не видела его лица. Он был в маске… или чулок натянул, точно не помню.
– Лиса, он действовал интуитивно: раз ты его застукала, могла поднять крик, ему надо было себя спасать.
– А почему он выбрал мою квартиру? Разве не видно, что здесь нечем поживиться?
– Он понял, что квартира пустая, домушники это умеют определять, – возразил Никита, улыбаясь. – А поживиться всегда есть чем. Не бойся, больше он не придет, грабители в одно место два раза не ходят – примета плохая. Ну, я побежал?
Главное, вовремя слинять под дешевым предлогом – тороплюсь. Он был уже в коридоре, как вдруг услышал робкий голос:
– Никита…
– Да? – Он вернулся, задержавшись в дверях.
Алиса все так же сидела за столом, не смотрела на него, уставилась в окно и произнесла, кусая губы:
– Я хотела сказать… то, что случилось между нами… ничего не значит. Ты свободен от обязательств передо мной. Ты ничего мне не должен.
Это пощечина. Словесная, но пощечина. Лиса тонко уловила, какие в нем кипят страстишки. Почему бы смело не сказать, мол, сам не знаю, что на меня нашло, и нужно ли мне это, не разобрался, дай мне время? Не-а, не скажет. И дураку ясно – почему. Но проницательность Лисы задела за живое, в ее глазах он не желал выглядеть негодяем, однако истинно негодяйским способом перевел стрелки, якобы уточняя:
– Для тебя не значит?
– Для тебя. Иди.
Вот как! Она его не закабаляла, в сущности – отпускала, одновременно заковывала в цепи, не давая уйти. Сознательно или потому что такая: непосредственная, чувствительная, проникновенная? Наверное, она мудрая, а он типичная сволочь. Подгадал момент, когда ей было плохо, и затащил в постель, чему не воспрепятствовал дух Валерки, теперь сомнениями обставился. Нехорошо. И нельзя оставлять ее в состоянии разочарования. Никита подошел к ней, заставил встать, прижал к груди, искренне сказав:
– Значит, Лиса, значит. Еще когда был жив Валерка, значило. Не думай обо мне плохо. Просто у меня характер скверный, а вообще-то я ничего, честно.
Ну вот, она уже улыбалась, а он целовал ее губы. Много ли женщине надо? Пара слов, нежный взгляд, поцелуй…
– Ты придешь сегодня? – спросила Алиса между поцелуями.
– Конечно. Ты посиди пока дома.
– Я и так сижу. У меня же ремонт.
– Ремонт – штука нужная. Кстати, если что-нибудь найдешь непонятное, ну, от Валерки осталось, не выбрасывай, мне отдай. До вечера.