Низвергая сильных и вознося смиренных. Kyrie Eleison - стр. 3

– Дорифора Константина? Что за неуёмное влечение у тебя, сестра, ко всяким плебеям?

– В них сила и ярость природы в своём первозданном виде. Им всю жизнь приходится биться за кусок хлеба, тогда как прочим он достаётся уже при их рождении.

Мароция пожала плечами.

– Теодора, вам уже тридцать лет, пора бы становиться разборчивее.

Теодора обиженно поджала губки. Время от времени ей приходилось слышать от сестры и матери подобные упрёки в легкомыслии. Чтобы скрыть обиду, она вновь с головой опустилась в воду.

– Вам уже тридцать лет, и вот уже почти четыре года, как вы вдова несчастного сенатора Грациана, сгубившего себя вином, – услышала она в следующий миг, – и вы с тех пор и по сей день не замужем. Почему? Вы никогда не задумывались об этом? Ведь недостатка в поклонниках у вас нет и не было.

Лицо Теодоры передёрнуло болезненной гримасой.

– Наши родители настолько увлеклись поиском подходящей для меня партии, что, похоже, перехитрили самих себя.

– Надо принимать более активное участие в своей собственной судьбе, Теодора.

Теодора отплыла на противоположный край купели, вылезла на её край и зло взглянула на сестру.

– Вам хорошо известно, Мароция, что после смерти Грациана наша мать пыталась устроить мою судьбу при аргосском дворе и вела переговоры с молодыми князьями германских земель.

– Из этого ничего не вышло. Вы были неинтересны им, сестра.

– Мою руку просили комит Александр и барон Кресченций, причём последний аж трижды.

– Их предложения наша мать отвергла. Почему?

– Потому что, по её мнению, я заслуживала лучшей участи.

– В этом я с ней согласна.

– А я нет. Кресченций оказал нам немалые услуги, он деятелен и храбр.

– И потому он будет надёжным и уважаемым вассалом у сильного господина, но самим господином ему быть не суждено.

Теодора в ответ только вздохнула. Мароция умышленно давила на самые больные места.

– А что теперь, сестра?

– А теперь мне уже тридцать, и для перспективного брака я опоздала лет на десять, а то и больше.

– А вам не кажется, сестра, что наша мать умышленно препятствует вашему замужеству?

– Почему вы так решили, Мароция? Какой в этом смысл?

– Я высказываю вам мысли, появившиеся в моей голове не вчера. Возможности перспективных браков в течение всего этого времени у вас возникали постоянно. Уверена, что ваш брак с любым из беневентских князей, будь то Атенульф или Ландульф, был бы обоюдно интересен и выгоден. Смогла же матушка выдать замуж незаконнорождённую дочь нашего бедного брата Теофило. И как удачно! Её муж теперь герцог Неаполя1.

– Но какой смысл нашей матери оставлять меня в девицах?