Нити судьбы - стр. 2
– Да где же хорошо, в какой главе, на которой странице? Таких картонных и плоских персонажей я не видел, пожалуй, со времён третьего съезда, – иронизировал Михаил Негативов.
– Что же вы не попросили отца отредактировать ваше творение? – с иронией осведомился один из критиков. – Язык, на котором вы пишете – русский? Я не предполагал, что есть подобные слова. Что думает ваш отец, Александр Михайлович?
Конечно, не обошлось без участия моего папы. Веки вечные я буду прозябать в его тени. Суровые рецензенты не раз упоминали его, когда оценивали текст. И постоянно сравнивали нас. Ошибочно считать, что истина познаётся в сравнении. Никогда не соотносите себя с другими, итоги таких умозаключений будут не в вашу пользу. Слава отца в литературных кругах прилипла не хуже родимого пятна. Когда встречали меня, тотчас вспоминали о нём, будто у меня нет имени и судьбы. Мне хотелось обрести собственный путь. Я отчаянно пытался выйти из-под навязчивой опеки, но, похоже, природа на мне отдохнула, обделив талантом.
– Этому роману подойдёт разворот в альманахе, учредитель которого ваш папа. Вам, несомненно, дадут хвалебный отзыв, – ехидно проговорил Негативов.
В прошлом отец написал нелестную статью на его шедевр.
– Критики большая величина в литературе, – говаривал папа, когда в их с изыском обставленной кухне собиралась богема.
По злой иронии судьбы отец публиковал в журнале разгромные оценки, а теперь недоброжелатели критиковали моё творчество. Роман разобрали по косточкам, не оставив и камня на камне, мстили отцу за едкие высказывания. Настоящий пир для стервятников. Они клевали по слову из повествования, клевали мою душу. Мы вращались в одних кругах, я знаком с их детьми. Золотая молодёжь, которая, спекулируя на именах родителей, прожигала жизнь. Хоть я и принадлежал к их числу, однако старался изменить свою судьбу. Мне претили правила, установленные отцом. Нет, он не указывал мне, как жить. Я давно перешагнул порог совершеннолетия. Отец не одобрял мой выбор, а для меня было важно папино мнение. Помимо яркого дара рассказчика, папа, Александр Нойманн обладал и предпринимательской жилкой. Он считал, что литература, как и любой бизнес, может приносить деньги, а мои сюжеты не пользуются коммерческим успехом. С пятнадцати лет я писал маленькие рассказы. Прочитав первый, отец поджал губы – так он выражал неудовольствие. Ему не нравилась тема, которую я выбрал. С тех пор я не показывал ему свои рассказы. Зато все опусы читала мама. Она заворачивала рукописные листы в газеты и хранила в шкафу, там, куда не заглядывал папа. Мать убеждала, что у меня есть способности, и я должен следовать за мечтой. Мама, Алевтина Николаевна – единственный человек, беззаветно веривший в меня. Отец был категорически против того, чтобы я посвятил себя писательскому мастерству. Он мечтал, что я стану архитектором, но эта профессия не интересовала меня.