Ниндзя с Лубянки - стр. 24
Макин со страхом посмотрел на него и долго молчал. Следователь не торопил его, но внимательно наблюдал за напряженным и бледным лицом профессора. Тот заговорил:
– Это мой повар. Собственно, бывший повар. Давно уже бывший. Вы должны его помнить по Харбину. Впрочем, вы же не были у нас дома… Да, теперь я понимаю, до меня дошло – вы следили и все знаете, – Макин совсем обмяк и дальше продолжал рассказывать вяло и механически.
– Чжоу пришел, когда мы уже собрались ехать покупать билет. Он ничего не знал. Про нас не знал. Про Владивосток, я хочу сказать. Оказалось, что пришел попрощаться. Случайно. У него уже был билет на поезд. Точнее, два билета. Кто-то из его китайцев должен был ехать вместе с ним, но не поехал, и Чжоу билет сдал.
– Он китаец? – резко переспросил Юдин.
– А кто же еще? – удивился профессор. – Конечно, китаец. Он страшный человек! Василий Иванович, если бы вы знали… Я так не хотел отпускать с ним Людочку! То есть Людмилу Францевну. Но, с другой стороны, все так удачно складывалось. Мы приехали на вокзал, но тут я понял, что не могу… Ревность… Я не могу отпустить ее с этим китайцем! Я должен был быть уверен! Понимаете, уверен! – Макин неожиданно дерзко, с вызовом посмотрел на следователя, но сразу вновь обмяк. – Я побежал в кассы и успел купить еще один билет. В восьмой вагон. В пути хотели поменяться, а ночью, когда я успокоился, то просто сошел в Вятке. Пил там в ресторане долго. Очень… долго пил… А потом добрался до Москвы. Настенька простила… Она простила, понимаете, простила! – снова с вызовом посмотрел профессор на Юдина, но вдруг осекся. Взгляд его остекленел. В дверях стоял оперативник с небольшим деревянным ларцом в руках.
– Товарищ следователь, вот: нашли в кухне на антресолях. Не особо и прятал-то.
Юдин встал, взял шкатулку, взвесил на руке, посмотрел на Макина. Тот сидел, обхватив голову руками, и молчал.
– Пригласите понятых и жену задержанного! – скомандовал Юдин и поставил ящик на стол. Когда все собрались, он спросил хозяина квартиры:
– Что там?
– Не знаю. Это Чжоу оставил. Попросил сберечь до его приезда.
Следователь посмотрел на Эрнестину. Она, пепельно-серая под своими накрученными на бумажные лоскуты кудрями, только отрицательно повела плечами.
Юдин нашел защелку, подцепил крышку. Заглянул внутрь и покрутил головой:
– Да-а… Петр Николаевич, много от вас мог ожидать, но такого… Китаец оставил? Ну проверим. Понятые, смотрим внимательно! – и следователь быстро начал выкладывать на стол содержимое: несколько пачек долларов, полотняную сосиску, которая, упав на стол, развязалась, и из нее выкатилась пара царских червонцев, и картонную коробку. Юдин аккуратно раскрыл коробку и достал из нее несколько пачек патронов и маленький бельгийский браунинг. Поднес его к свету. Блеснула серебряная дощечка: «От Коллегии ОГПУ за доблестную борьбу со шпионажем и контрреволюцией». Вслух следователь читать не стал. Только внимательно посмотрел на Макина. Тот все понял и опустил плечи.