Нимфа - стр. 30
А когда мы уже были в гостиной, мрачный тип по имени Джеймс Вильмонт оставил меня посередине гостиной. Пошёл в спальню и принёс оттуда одеяло. Бросил его в угол, где я просидела весь день, и приказал сухим и злым голосом:
– Спать будешь тут! Ложись! В туалет можно, дальше ни шагу! Веди себя тихо!
– Я позволяла тебе спать на диване! – возмутилась такому обращению. На полу?! Как домашнему зверьку?! – А сама занимала спальню! Это несправедливо, господин!
Набычившись как дикое животное, мягко подошёл ко мне, нависая сверху. От этой вкрадчивости стало не по себе.
– А я много чего не могу сделать с тобой такого, что ты делала со мной, нимфа! Так что по справедливости не получится в любом случае! У нас новые правила, подстилка!
Он уже развернулся и хотел снова уйти, только на этот раз через главную дверь, но повинуясь непонятному мне порыву, окликнула его:
– Господин!
Он остановился, не оборачиваясь, и стиснул кулаки. Джей меня взбесил! Алана всегда повторяла, что у меня нет тормозов. Кажется, у людей есть поговорка: не дразните голодного медведя? Очень подходяще, но удержаться от соблазна просто не могла. Это было выше меня! Только не сейчас!
Быстро подошла к нему, насколько позволяли кандалы, и встала перед ним. А затем взмахом руки убрала маску и положила ладони на его грудь. И улыбнулась настолько широко, что заболели скулы!
– Я должна поблагодарить тебя за этот вечер, господин. Давно так не веселилась. Жаль только, что мало!
Джей… сорвался. Зарычал, часто задышал и с силой сжал мои предплечья. Стало немного больно, но не позволила себе показать слабость, продолжая улыбаться, глядя в зелёные светящиеся ненавистью и безумием глаза! А ещё говорят, что довести мужчину до состояния нервного срыва может только исключительная девушка! Ну ладно. Так никто кроме меня не говорит, но искренне в это верю! Вот прямо всей душой!
Страшно мне почему-то не было совершенно! Крайнее безрассудство мне в помощь… Но затем произошло то, что меня напугало! С рычанием он наклонился и поцеловал! Исступлённо и с каким-то отчаянием! Я же застыла. Совсем как он сам, когда требовал благодарность за «подарок»!
И мне действительно стало страшно! Даже себе не смогу признаться почему! Знаю, но признаться в этом ему или себе означает признать собственное поражение перед судьбой. Надо сбежать! Так далеко, насколько могу!
– Ты плачешь? – растерянно проговорил резко успокоившийся мужчина, сделав шаг назад.
И тут же перевёл взгляд на мои руки, на которых отпечатались синяки от его пальцев. Дело было не в этом! Вообще не в этом! Я и сама не заметила, как несколько слезинок скатились по моим щекам от собственных чувств, и это никак не было связано с болью. Но чтобы хоть как-то сохранить остатки собственной гордости подняла руки, потёрла ими эти отметки его несдержанности и поморщилась.