Никтопия. Трое из рода «хэ» - стр. 13

Но так или иначе теперь молодой человек мог не сходя со своего удобного упругого кресла наблюдать за тем что происходило в большой круглой комнате на третьем этаже "маяка". Сейчас там дежурил зеленый Миша.

Люксоры не носили никаких одежд, вместо этого их дряблые мясистые тела покрывали три кожаных мантии, которые дядя Вася пренебрежительно именовал "чехлами". Причем иногда он распространял это название на весь народ, используя его вместо "люксоры". Эти мантии, которые могли раздуваться, складываться, натягиваться и прочее, имели весьма богатую функциональность. И как согревающие элементы, и как вентилирующие, и как подобие парусов, и в качестве мимики. Кроме прочего они были разных цветов, в основном зеленого и синего. Чем старше становился люксор, тем больше оттенки его мантий переходили от синего к зеленому.

На маяке попеременно дежурили двое аборигенов. Одного из них дядя Вася прозвал Миша. На вопрос Джона почему, Василий Иванович равнодушно пожал плечами и бесхитростно ответил потому что так его и зовут: "Он сам сказал. Ну то есть там что-то вроде миашульшес-хер-пойми-как-дальше, но это по-ихнему, по-чехлянски, а по-человечески Миша. Да ты не сомневайся, он на Мишу откликается". Второй абориген, видимо намного более молодой чем Миша, имел яркий светло-синий цвет. В отличии от своего старшего товарища, он еще не овладел унилэнгом, а потому в глазах Василия Ивановича вообще не представлял никакой ценности. Дядя Вася даже не обременил себя выяснением имени Мишиного напарника и называл его просто Синяк или иногда "молодой". "Кто сегодня на маяке? Молодой?", временами лениво интересовался Василий Иванович у Джона. И получив подтверждение, тут же равнодушно возвращался к своим делам. Если же на маяке дежурил Миша, который порой также именовался Михалычем, то дядя Вася, когда находился в благодушном настроении, мог даже сходить к нему в гости. После чего со смехом передавал содержание диалогов с инопланетянином своим товарищам. Джону казалось что дядя Вася упорно воспринимает Мишу и всех его соплеменников как каких-то говорящих собачек и потому беседы с ними весьма забавляют его как некий замысловатый ярмарочный аттракцион.

Стэн МакГрегор, однако, смотрел на эти посещения несколько неодобрительно. Главным образом из-за того что Василий Иванович совершенно наплевательски относился ко всем инструкциям по Первому контакту и частенько грубо их нарушал. Впрочем, скорее по незнанию, чем умышленно. Дядя Вася болтал с Мишей на абсолютно любые темы, причем порою и довольно фривольного толка. Землянами из Первой партии было установлено что люксоры не имеют мужского и женского пола и являются чем-то вроде гермафродитов. Любой из них мог зачать в себе жизнь и родить одного ребенка, который при этом очень быстро становился взрослым. Однако ученые Первой партии так и не разобрались в спусковом механизме этого процесса и оставалось неясным что заставляет люксоров становится беременными в тот или иной момент. И вот дядя Вася время от времени пытался разобраться в этом вопросе, при этом он в свою очередь весьма красочно живописал Мише как всё это происходит у землян, для чего нужны мужчины и женщины, в чем их главные различия и как для них протекает процесс зачатия. Кроме этого, Василий Иванович любил рассказывать доверчивому инопланетянину на что вообще похожа жизнь землян, повелителей могучих технологий и владык Космоса. Особенно по сравнению с той, по его мнению, крайне убогой жизнью, которую вели люксоры в своей деревне на этой сумрачной холодной планете, именовавшейся Василием Ивановичем не иначе как "жопа мира" и "галактические ебеня". Всё это конечно напрямую противоречило инструкциям Первого контакта, настоятельно требовавшим от инициаторов контакта крайне аккуратного отношения с разумными автохтонами выбранной планеты. Контактерам по возможности следовало избегать любого упоминания, описания, а тем более наглядной демонстрации каких-либо технологий, далеко превосходящих возможности, а порой и воображение менее развитых инопланетян. И делалось это даже не с целью постараться избежать нарушения хода естественных исторических процессов на данной планете, а для того чтобы ни в коем случае не вызвать у аборигенов какого-то религиозного отношения к пришельцам, не допустить обожествления последних и причисления их к каким-то высшим силам. Это предписание, конечно, было достаточно трудновыполнимо, ибо порой одних транспортных средств землян уже хватало для того чтобы повергнуть автохтонов в шок и стать причиной новой местной мифологии. Но тем не менее следовало прилагать усилия. Однако Василий Иванович этим не заморачивался, с удовольствием повествуя Мише о громадных космических станциях, исполинских межзвездных кораблях, умных домах, бескрайних многоуровневых городах с причудливыми небоскребами, о роботах-женщинах, о планетолетах, о видеокамерах, голографии, гиперпространстве и особенно о могучих буровых шахтерских комплексах, вгрызающихся в недра планет. Правда благодаря несколько своеобразной подаче информации в голове Миши всё это откладывалось достаточно причудливым образом. И теперь он почти благоговел перед словом "хренотень", ибо дяди Васины повествования обычно начинались с такой фразы: "А еще у нас есть такая хренотень…"