Никто не узнает - стр. 44
Никогда бы не согласилась на это, если бы наш брак не шел в нашем деловом заключении. Я выйду за него замуж, и взмахну крыльями, живя отдельно от него, занимаясь пением и своей жизнью, пока Вал будет строить свое положение в клане, которое даст ему брак со мной.
Кроме того, именно благодаря этому, я поступила на филологический факультет и училась. Это было условие, которое я поставила отцу. Либо я соглашаюсь на брак и учусь, либо убегаю из этого чертового дома и позорю всю семью. В этом году уже заканчивала учебу. Желание, которое я осуществила.
Вот и все. На публике мы были красивой парой, ожидающей помолвки. Лицемерно улыбались всем. Показывали родителям покорность, скрывая за этим идеально спланированный план.
Через месяц состоится наша помолвка. Я тянула с этим столько лет, и вот настал тот час. Сегодня мама пригласила семью Кизаро на ужин, и, пока я сидела в комнате, печатая информацию, которую записала в блокнот, она ютилась на кухне с самого утра.
Я пришла домой после занятий Тристана ближе к обеду. Мама снова проявила вежливость, сказав, что учеба мне не нужна, и я занимаюсь не нужной мне работой.
Не постучавшись, она зашла в мою комнату, ни на секунду не думая о личном пространстве.
– Ты выбрала, что наденешь на ужин? – спросила великая Кристиана Конселло, стуча своими шпильками.
– Во-первых, ты забыла постучаться, – выдохнула, не отрывая взгляда от монитора, – Во-вторых, я надену, что захочу.
– Я не позволю надеть тебе тот наряд для трассы, – мама закатила глаза, схватившись за голову.
Снова губы растянулись в довольной улыбке. Наряд на мое двадцатилетия произвел должное впечатления среди женщин клана и для их сплетен, как и для проекта восхищения других мужчин, а еще приступа Кристианы Конселло. Она была готова упасть пластом прямо посреди ресторана.
– Намекаешь, что я шлюха? – приподняла вопросительно бровь.
– Ради всего святого, не выражайся, – раздраженно схватилась мама за голову, – Такие слова!
– Мама, просто перестань, – надула щеки от усталости, – Ты не можешь контролировать каждый мой шаг. Я не твоя собственность.
– Ты моя дочь, – твердо заявила она, – И я имею право…
– Вот именно, мама, – моему терпению пришел конец, когда встала с кресла, поворачиваясь к ней, – Я твоя дочь, а не ручной песик, которого ты пытаешься приручить гавкать по приказу. Я человек, и хочу свободы, поэтому да, выйди из моей комнаты, – злобно зашагала к двери, открыв и указав наружу, – И оставь меня в покое, я готовлюсь к экзамену.
Мама застыла. Ее бездушные глаза треснули, когда она взглянула на меня. Я могла бы ее выслушать. Понять, если бы она попыталась поговорить со мной, а не кричать и приказывать.