Никто, кроме нас - стр. 50

– А ещё мы с дядей Маттисом нарисовали рисунок! – захлопала в ладоши Тина, – Он купил мне краски. Сейчас покажу, – она побежала за рисунком и красками, а я встала с колен, ровняясь с Маттисом.

Он напряжённо улыбнулся, и подойдя ко мне пытался поцеловать в губы. Тело жило само с собой и подставило лоб его губам, давая почувствовать напряжение, возникшее в Маттисе. Обычно напряжена всегда я. Но сейчас все наоборот.

– Не хочу, чтобы Тина расстраивалась, – решаю разбавить ситуацию.

Это было правдой. Я не могла отойти от её слов и слез, хотя в глубине души знала, что причина кроется в ином.

Появление Даниэля перевернуло мою жизнь вверх тормашками.

Как он?

Сердце совершило тревожный удар. Я оставила его одного, а теперь переживала. Что за глупости?

– Он очнулся? – перешёл к делу Маттис.

Вовсе не хотелось отвечать на поставленный вопрос. Это приведет к другому. В конце концов придётся сказать на что я согласилась.

– Да, и…

– Когда он уедет?

Хмурюсь. Понимаю, он нервничал, и даже прав в своих эмоциях, но я не смогла отказать Даниэлю. Как оказалось, это выше моих сил.

– Маттис я…

Мы все ещё стояли на пороге его дома, глядя друг на друга. Он, глазами полных надежд, и я, глазами полных извинений. Мы всегда были честны в дружбе. И в отношениях тоже, поэтому:

– …разрешила ему пожить у себя некоторое время.

Он замер. В наш напряжённый разговор ворвалась Тина.

– Вот, смотри, мам, – дочь подбежала ко мне и протянула разрисованный лист бумаги, – Мы нарисовали пляж, а ещё я нарисовала тебя и папу.

Взор переместился на картину. На семью в середине берега. Семью, которой мы с Даниэлем не смогли стать.

– Это вышло очень красиво, – прошептала ломающимся голосом.

– Да? – засияла малышка, – Тогда папе тоже понравится.

В груди снова образовалась боль, а глаза защипало от непролитых слез.

– Тина…, – казалось, сейчас тот момент, когда правда выплывет наружу, но Маттис остановил порыв.

– Стой, что значит некоторое время? – наконец понимая смысл сказанного, он покачал головой, – Ты позволила ему? – особый акцент был сделан на последнем слове. Маттис повернулся, прикрывая рот ладонью, явно пытаясь заглушить злость.

– Мы поговорим с дядей Маттисом. А ты поиграй, хорошо?

Тина поняла меня, но и так же ей стало ясно: что-то не так. Она хмуро перевела взгляд на Маттиса, а потом быстро ускакала в другую комнату.

– Я знаю и все понимаю, хорошо? – закрыла аккуратно входную дверь и обратилась к Маттису, что стоял у кухонной столешницы. – Но…

– Не можешь ему отказать? – он повернулся ко мне, растянув неспокойную и совершенно чужую для меня улыбку, скрестив руки на груди.