Николай II. Бремя самодержца. Документы, письма, дневники, фотографии Государственного архива Российской Федерации - стр. 8
Особенно тяжелый кризис у Алексея произошел во время пребывания царской семьи на охоте в белорусском имении «Спала» осенью 1912г. Мальчик, прыгнув из лодки на берег, почувствовал резкую боль в паху и бедре. Врачи обнаружили быстро увеличивающуюся гематому. Николай в письме к матери так описывал состояние Алексея: «Дни от 6-го до 10-го октября были самые тяжелые. Несчастный маленький страдал ужасно, боли схватывали его спазмами и повторялись почти каждые четверть часа. От высокой температуры он бредил и днем, и ночью, садился в постели, а от движения тотчас же начиналась боль. Спать он почти не мог, плакать тоже, только стонал и говорил: „Господи, помилуй“. Я с трудом оставался в комнате, но должен был сменять Аликс при нем, потому что она, понятно, уставала, проводя целые дни у его кровати. Она лучше меня выдерживала это испытание, пока Алексею было плохо, но зато теперь, когда, слава Богу, опасность миновала, она чувствует последствие пережитого и на бедном сердце ее это сказалось»[31]. Именно в ночь на 10 октября пришла телеграмма Распутина, извещающая, что ребенок не умрет. Многие очевидцы описывали эту сцену, расставляя те или иные акценты в зависимости от отношения к императрице и Распутину, но никто из них не пытался понять неведомые стороннему взгляду мысли и чувства матери, заново обретшей сына, увидевшей наяву чудо – выздоровление своего мальчика.
В дальнейшем императрица Александра Федоровна, как больной, зависимый от наркотика, не могла жить без увещеваний Распутина. Две силы неудержимо влекли к нему несчастную мать: страх потерять ребенка и надежда на его выздоровление. Вот он – настоящий русский мужик, именно он говорит им от лица всей России, считала она. Он знает, что делать, он – «Божий человек». И Распутин, прекрасно сознавая свою роль в жизни царской семьи, постоянно внушал императрице, что их сын будет жить, и династия сохранится, только пока жив он сам; смерть же его неизбежно будет концом династии Романовых. Его слова оказались пророческими: после убийства Распутина до расстрела царской семьи прошло всего полтора года.
Боль, переживания за больного Алексея сближала семью, превратив их маленький мир в круг единомышленников. «Всего лучше чувствовал себя Николай II в тесном семейном кругу. Жену и детей он обожал. С детьми состоял в тесных дружеских отношениях, принимал участие в их играх, охотно совершал с ними прогулки и пользовался с их стороны горячей, неподдельной любовью. Любил он по вечерам громко читать русских классиков в семейном кругу. Вообще, более идеальной семейной обстановки, нежели та, которая была в царской семье, представить себе нельзя. На почве общих семейных нравов, как русского, так и западноевропейского обществ, семья русского самодержца представляла столь же редкое, сколь и сияющее исключение» – так охарактеризовал Николая II как семьянина в своих воспоминаниях генерал А. А. Мосолов