«Ничего особенного», – сказал кот (сборник) - стр. 13
– Значит, начинается твой эпизод, – в невесть который раз сказал я Марте. – Когда поезд поравняется с вон тем телефонным столбом…
– Я выхожу на рельсы, – перебила она. – Потом медленно считаю до десяти и задом отступаю на обочину. На этот раз бутылки из-под газировки там валяться не будут. Сколько раз мы все это повторяли, а? Я знаю свою роль.
– Спасибо, – сказал я и отступил в сумрак, чтобы ждать и наблюдать оттуда.
Поезд с грохотом катился вперед; скорость была умеренной, зато инерция – колоссальной. Он подъезжал все ближе, ближе, но когда поравнялся с телефонным столбом, который я выбрал в качестве ориентира, Марта не вышла на путь. Она так и стояла неподвижно, возле самых рельсов.
Бутафорский машинист точно так же, как и настоящий, в первый раз, дал гудок, хотя на пути перед ним никого не было. И снова Марта не пошевелилась.
А потом, в самое последнее мгновение, она шагнула вперед перед самым поездом.
Из теней донесся дружный вскрик, который издали многочисленные братья и сестры, не ожидавшие ничего подобного. Потом полная тишина. И потом громовыми раскатами обрушились овации.
Марта сделала потрясающую вещь – и сделала ее хладнокровно, не дав мне ни намека на то, что сейчас произойдет. Но я не присоединился к аплодисментам.
На мгновение я почувствовал, что значит быть одним из них. Я имею в виду – актеров. Впервые за весь очень долгий срок моего существования мне захотелось, чтобы случившегося не случилось.
На этом история Марты окончилась. Я вернулся в свой собственный мир, к работе по налаживанию и поддержанию того мира, который его обитатели решительно считают реальным. Их мир, несмотря на все ограничения, больше и просторнее, чем мой. Но я не завидую этому. Их жизни куда труднее и несравненно глубже, нежели все то, что я могу когда-либо испытать. И здесь я тоже им не завидую. У всех нас есть свои места для существования и свои роли, которые мы играем.
Марта была звездой того, что мы называем Большой игрой, а они (вы) называют реальностью. Я всего лишь один зубчик огромной машины. Но если все мои функции сводятся к механике, то, по крайней мере, мои реакции ею не ограничиваются. Я не съемочная камера. Я не соглядатай. И, видит Бог, я не волшебник, манипулирующий всем этим из-за занавеса, ради своего интереса. Ничего подобного.
Я человек из тени и люблю вас всех.
Даларнская лошадка
Случилось нечто ужасное. Что именно, Линнеа не знала. Но ее отец был бледен и встревожен на вид, а мать очень бодро и решительно сказала: «Будь смелой!» – а теперь ей пришлось уйти, и все это было результатом этого чего-то ужасного.