Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - стр. 5
Пирс был неисправимым романтиком, увлеченным идеей кровавой жертвы. Еще ребенком он мечтал о том, как пожертвует своей жизнью во имя чего-то высокого, а затем пришел к выводу, что в кровопролитии заключен некий высший смысл «очищения». Пирс восхищался христианской смертью прежних ирландских мучеников и за несколько лет до восстания писал, что «нужно согреть старое сердце земли красным вином сражения».
И он исполнил свою мечту. После краткого всплеска славы восстание было безжалостно подавлено британскими властями Дублина; Пирса и еще 14 его товарищей судили и приговорили к расстрелу. Ирландская война за независимость привела к разделению острова на две части: южную, 26 графств которой получили некоторую независимость как Ирландское свободное государство, и северную, шесть графств которой продолжали оставаться под управлением Великобритании. Подобно другим стойким республиканцам, семья Прайс не считала то место, где они жили, «Северной Ирландией». Для них оно было «севером Ирландии». На местном языке даже выбор слова приобретал политический смысл.
Культ мученичества может быть весьма опасен, и Акт о флагах и эмблемах строго регламентировал всяческие церемонии в Северной Ирландии. Ирландского национализма боялись до такой степени, что на севере можно было угодить в тюрьму, просто вывесив триколор Республики. Будучи девочкой, Долорс надевала в пасхальное воскресенье свое лучшее белое платье, брала корзинку, полную яиц, и прикалывала к одежде белую, или пасхальную, лилию в память о подавленном восстании. Для ребенка это было чем-то вроде романтического ритуала, щекочущим нервы ощущением своей причастности к тайному обществу нарушителей закона. Она научилась прикрывать лилию рукой при виде приближающегося полицейского.
Однако иллюзий относительно погребального звона по тем, кто посвятил себя «этому делу», у нее не было. Альберту Прайсу не довелось увидеть своего первенца – старшую дочь, умершую в младенчестве, пока отец находился за решеткой. У Долорс была тетя Брайди, одна из сестер Крисси, которая в юности тоже принимала участие в борьбе. Однажды, в 1938 году, Брайди помогала перенести взрывчатые вещества из тайника, а они вдруг детонировали. Взрыв оторвал Брайди кисти обеих рук, обезобразил лицо и навсегда лишил зрения. А ведь в тот момент ей было 27 лет.
Несмотря на прогнозы врачей, тетушка Брайди выжила. Но она стала инвалидом и всю оставшуюся жизнь нуждалась в чьей-то заботе. Не имея рук и зрения, она не могла самостоятельно даже переодеться или высморкаться, да и вообще мало что могла сделать без посторонней помощи. Брайди часто гостила в доме на Сливгаллион. Если семья Прайс и жалела ее, то это было некое вторичное чувство по отношению к восхищению ее готовностью пожертвовать всем за идею. Брайди вернулась из госпиталя в свой крошечный домик с туалетом во дворе, за ней не закрепили социального работника, пенсии тоже не было – такая вот жизнь в полной слепоте. Однако она никогда не сожалела о своей жертве во имя объединения Ирландии.