Ничего личного - стр. 32

Наши взгляды скрещиваются. Я успеваю уловить тот короткий момент, когда ее зрачки, увидев меня, блеснули яркими лампочками счастья, но тут же потухли, затмив голубые радужки серой пеленой.

Мишель ерзает на моих коленях и рукой привлекает внимание Ноэль. Та бросает клиента у бара и мчится к нам, спотыкаясь на ходу. Её неуклюжесть умиляет. Такая маленькая, милая и беззащитная девочка. Как же ты выживаешь в этом суровом мире?

По мере приближения ангелочка мое тело начинает напрягаться. Радость сменяется тоской от разлуки с ней, затем обидой, что не послушалась и вернулась в этот притон разврата.

Но признаюсь себе, что я пропал. За один только взгляд магнетических голубых глаз я готов за все ее простить. Хочу разорвать на ней грязное рабочее платье в клочья. Хочу, чтобы Ноэль кричала и кончала, распятая подо мной.

– Что случилось? – ее нежный чувственный голос вновь радует мой слух.

– А сама не видишь? Обслужи нас! – брезгливо приказывает Мишель на местном языке, видимо, полагая, что только коллега понимает ее.

Ноэль краем глаза замечает мою руку на талии своей подруги и недовольно поджимает свои пухленькие губки.

– Что принести вам выпить? – спрашивает на общем языке.

– Неси, что подороже, а счет оплатишь со своего кармана! – продолжает изрыгать девица.

Я окончательно убеждаюсь, что на моих коленях сидит уверенная матерая стерва. Но не тороплюсь вступаться за Ноэль. Ненавижу в людях слабость. Слабаки долго не живут, либо ведут скудное существование, загаживая мир своим никчемным присутствием. Трудности закаляют характер. И этой девчонке полезно принять парочку ударов. Тогда, может, наконец поймет, что здесь ей не место и уберется куда подальше для собственного же блага.

Ноэль кивает, стараясь не смотреть на меня. Ее белокурые волосы плавной волной приподнимаются и аккуратно спадают на плечи, когда она делает крутой разворот, чтобы убежать к бару.

Я не всегда была сильной. Поступив в возрасте десяти лет в тренировочный лагерь Бюро, я была самой слабой, маленькой и худой в своей группе. Сверстницы, которые успешно обучались боевым видам искусства, обожали выбирать меня в качестве жертвы. Я представлялась для них идеальной грушей для битья, победить которую не составляло особых усилий.

Приходилось терпеть!

Синяки на моем тощем теле не успевали рассасываться, как на их месте расцветали новые. Более яркие, более болезненные.

Мы все были побиты жестокой реальностью. Сюда не попадают отпрыски из благородных семей. Ряды агентов пополняются исключительно сиротами, брошенками или детьми, проданными своими же родными за очень большую сумму мрагар.