Ни ума, ни фантазии - стр. 4
Даша сделала вид, что не заметила.
– Это клён? – спросила она.
– По-моему, каштан.
– У каштанов же листья другие. У нас в Ново-Переделкино растут.
– Переделкино? Там все попадают в переделки?
И хотя острота была углом градусов в сто семьдесят – Даша долго хихикала, скоро-скоро стуча себя по коленке.
Спустились в овраг – там прудик хороший. Или речка? А! Это Москва-река, да. Закат в смущении краснеет, по листику усталая гусеничка ползёт, яблони уже подмигивают плодами – осене́ет.
– А по-моему, лучше, когда не понимают совсем, чем когда понимают чуть-чуть. В этом правды больше, – болтал Ваня.
– Ты неправ! Ты… Ты… Ты максималист! – Даша на месте даже стала от львиного своего возмущения. – И… И мальчишка!
– Ну да. Или навсегда, или никак, – Ваня тоже остановился.
– Но это же глупо!
– Ну да. Глупо. – Тут Ваня громко э-э-э… Ну-у-у-у… Неловко сказать даже!.. Тут Ваня громко – хе-хе-с!.. Ну, как сказать… Если можно так выразиться… Ну, который вот тот самый… Э-да… Вот. Такие пироги.
Короче – он громко харкнул.
– Не плюйся! – Даша взвилась и засопела.
– Почему?
– Ну зачем тебе плеваться? А мне потом эти харчки обходить!
– Ты здесь часто бываешь?
– Я не про твои, а вообще!
– Ладно, прости.
Ваня заметил кошку с пойманным воробушком в зубах. Всё. Убежала. Только хвост и видел.
– Я с двенадцати лет плююсь, – оправдывался Ваня, когда они двинулись дальше. – Мне не кажется, что это так ужасно.
– Тогда не плюйся хотя бы при мне.
– Хорошо, не буду, – соврал Ваня.
Неудобно изогнувшись на ходу, он заглянул ей в глаза: два блюдечка, налитых зеленоватой водичкой. Зачем-то он спросил:
– А ты правда считаешь, что объективно прекрасных вещей нет?
– Конечно, нет! – фыркнула Даша. – Это всё вкус. Нравится – не нравится. А объективность – выдумка сплошная.
– Но она же есть.
– Чем докажешь?
– Ничем… Просто есть она, и всё. – Ваня стушевался и обиделся на себя. Или наоборот… Или вот так… А впрочем…
Но не продолжали – уже о Достоевском болтали. Гуляли и болтали – не всё ли равно, о чём?
Хотя прогулка их, надо сказать, была скорее перебежками от скамейки к скамейке. Даша не очень любила ходить: вернее, она не умела гулять.
– Да вон там сядем! И нормалёк! – воскликнул Ваня, заприметив какой-то деревянный – для песка, что ли? – короб.
– Ты глупости говоришь! Сейчас мы найдём скамейку.
– Да нормально будет, чего ты? – Ваня уже плюхнулся на короб: он оказался со скатом, так что Ваня потихоньку съезжал.
– Пойдём-пойдём-пойдём-пойдём!
– Да ты попробуй хоть. Не понравится – сразу уйдём.
– Ладно. – Даша покорилась. Её попа на секунду коснулась досок и тут же её хозяйка подскочила: – Мне не нравится, пойдём!