Ни ума, ни фантазии - стр. 27
Съедает он банан. Бьют его током. Раз бьют, два, три. Живёхонек! По закону должны его помиловать, раз уж ток не убил.
А парень тогда в другой конторе устраивается – тоже на поезд, тоже проводником. И такой уж характер, что он опять выкидывает пассажирку. Его снова судят, снова смертная казнь. Банан – три удара – помилование.
Журналисты его облепили и спрашивают: «Да что ты с бананами-то своими делаешь?» Он отвечает: «Ничего, просто я люблю бананы». Журналисты рвут волосы, спрашивают: «Но в чём секрет??» А парень им отвечает: «Наверное, дело в том, что я просто плохой проводник».
И начинает эта девушка хохотать. Десять смехачей – и те её б не пересмеяли. Натурально в истерике бьётся! Я уж за руки и плечи держу, чтобы не упала она в своём смеху.
– Фух! Ну и умора! Да же?
Она натыкается на мою усталую мину, удивляется и вот что предпринимает: повторяет свой анекдот. Дословно! И снова смех, и снова до слёз, и снова я её держу. Видя, что до меня не дошло, она в третий раз повторяет историю про проводника. Смекнув, наконец, что надо посмеяться, я всё-таки это сделал. Тогда только и угомонилась.
– Фу-у-ух, ну и весело же с вами! А так – как моё предложение?
– Я согласен.
– Оставьте мне свой номер тогда, завтра созвонимся.
На прощанье обнялись (я ещё нелепо похлопывал её по спине), и я поплёлся со своей скамейкой дальше.
Мне надоело таскаться так: я перевернул скамейку ножками кверху, улёгся животом и покатился по гололе́дице, то и дело подгребая правой и левой. Вполне удобно, хотя переходы для таких заездов не оборудованы, – ну да это пусть.
Я прибыл на Красную площадь. Огляделся вдохновенно – и поставил скамейку. Скоро должно было светать. Прохожие не расширяли глаз: спокойно проходили мимо. Человек на скамейке? Странно? Отчего ж? Наконец подсел какой-то строгий коротышка в очочках.
– Вы кто? – Я заговорил вдруг первый.
– Издатель, – ответил он и сплюнул.
– Да вы шутите.
– Нимало. А вы зачем здесь, со своей этой скамейкой?
– Материал для рассказа собираю. Люди охотно делятся всяким.
– Ну, я могу сразу сказать, что рассказ выйдет никудышный.
– Это почему же?
– Сами посудите: какой здесь сюжет? Герой слоняется со скамейкой и заговаривает с людьми? Глупо, бессодержательно и даже не смешно.
Я обиделся и промолчал. А потом сказал:
– Вы, кажется, сами такой рассказ когда-то написали, да?
Он цокнул, мотнул головой, отвернулся – и заговорил:
– Ну да. Его не взяли, и теперь я сам заворачиваю всё, что мне приносят. За пять лет деятельности я издал только один томик стихов какого-то казаха. Ну да! А вы думали, почему я так плохо одет?.. – Он вымолчал, сколько считал должным, и продолжал: – Всё очень просто. Надо сокращать количество вздора. Вы думаете, Земля погибнет от перенаселения? Нет, она погибнет от вздора. Уже и дышать нечем!