Ни днём, ни ночью - стр. 15
– Велес Могучий, взываю к тебе, – шептала Раска. – Пусть укажи, защити. Прими требу мою. Даю от сердца, подмоги прошу.
С теми словами достала из-за пазухи деньгу, да и закопала в землю. Пригладила руками засыпанную ямку, отряхнулась и огляделась: тихо вокруг, покойно.
Через миг обомлела, увидав, как посреди дороги пыль взвихрилась, и из дымки вышел к ней медведь: глаза черные, шерсть бурая. Раска едва не рухнула, разумев, кто перед ней, но через малое время опамятовала и заговорила:
– Благо тебе, услыхал. Велесатый*, защиты твоей прошу и помощи.
Косолапый уселся, поглядел на нее вдумчиво, а послед рыкнул тихо, не жутко.
– Прости, Премудрый, не пойму, чего сказать мне хочешь, – Раска подалась ближе к зверю, а через миг обомлела, услыхав тихий голос.
– Дойдешь, куда задумала, и без моей помощи. Но помни, Раска, когда придет к тебе беда вящая, когда сердце твое рваться станет, я узнаю и пособлю. А до той поры и сама справишься, тебе на все сил хватит.
Уница не успела и слова вымолвить, как медведь подернулся пылью, а послед и вовсе исчез.
– Благо тебе, Премудрый! – потянулась к оберегу скотьего бога, какой не снимала с опояски десяток зим, зажала крепко в кулаке. Потом уж уселась у дороги перевести дух и унять дрожь, какая накатила после встречи с Могучим Велесом.
Вскоре показался обоз в три телеги, а при нем отрядец конных воев. Раска сжалась, голову опустила пониже, натянула на руки тряпицы, а на щеки – плат дырявенький.
– Щур меня! – седой поживший вой придержал коня. – Нежить! Тьфу! Кикимора!
– Звяга, что там?
Раска прищурилась, глядя на конных. Старый вой – крепкий, кулачищи огромадные, взгляд – со злобинкой. А другой – помоложе – пригожий, редкой стати, плечистый. И коса долгая, и доспех богатый, и поршни дорогие.
– Что, что, – Звяга озлился, – сам гляди, Хельги! Расселась, людей пугает!
– Погоди, – пригожий Хельги склонился с седла, оглядел Раску. – Ты чьих? Откуда и куда?
– До Извор иду, – просипела Раска, помня бабку Лутяниху и то, как она говорила. – Лучшей доли искать. Сыщу, где помирать отраднее, там и осяду. Домок мой погорел. Из Суриново я. Зови Яриной.
– Погорел, говоришь? – Хелги брови свел, а Раска не разумела – со злости иль с горечи.
– Как есть погорел, – и голову опустила пониже.
– Ступай на телегу, – приказал чудной Хельги. – Эй, обозные, принимайте. Бездомная.
Раска обомлела: не ждала добра от чужих. С того и принялась глядеть на Хельги, какого разобрать не смогла. По косе разумела, что из варягов, а по речи – словенин. Доспех, как у северян, а на плече Рарог. Промеж всего, поблазнилось, что лик пригожего воя знаком.