Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2 - стр. 7

Однако от замысла до практической реализации оперативного плана лежала дистанция огромного размера. Предстояло выявить объект устремлений американской разведки, определиться в характере дезинформационных материалов, которые без ущерба для страны и ее военно-промышленного потенциала можно передать противнику и которые должны заинтересовать его, отработать безукоризненный способ передачи этих сведений, не вызывающий подозрений у сотрудников ЦРУ. Но самое главное – надо было найти исполнителя оперативного замысла. Того человека, который возьмет на себя ответственность и смелость вступить в непосредственный контакт со спецслужбой противника, заранее зная, что стопроцентный успех не гарантирован, а риск быть раскрытым – чрезвычайно велик. Ведь в тайном поединке спецслужб могло случиться всякое.

При этом вариант использования кадрового контрразведчика был отметен сразу, поскольку военная служба, учеба в закрытом вузе или работа в органах госбезопасности накладывает неизгладимый отпечаток на характер, образ мыслей, манеру поведения и общения человека. Все эти качества не останутся незаметными для противника, заставят его быть более осторожным, недоверчивым, чаще проверять и перепроверять своего конфидента и получаемую с его помощью информацию.

Было решено найти человека на стороне, не связанного напрямую с работой органов госбезопасности. Им то и стал Михаил Плавин.

«Осенью 1965 года в здании “ЛенТАСС” ко мне подошли два молодых человека, показали документы сотрудников госбезопасности и попросили проехать с ними, – поведал мне на том памятном ужине свою историю Михаил Моисеевич. – Я уже давно работал с иностранными делегациями, знал, что за ними присматривает КГБ, поэтому их просьба меня не удивила. Страха не было. Скорее любопытство.

В черной “Волге” мы подкатили к “Астории”. В гостиничном номере ожидали два чекиста, чуть старше меня по возрасту. Познакомились, поговорили о том о сем, в том числе и обо мне, о моей работе. Разговор был достаточно долгим – вроде обо всем и ни о чем конкретно. А потом они спросили, не смогу ли я выехать туристом в какую-нибудь западноевропейскую страну и зайти в посольство одного из развитых капиталистических государств.

Поначалу их предложение вдавило меня в кресло, будто я в самолете на “мертвую петлю” пошел. Собеседники тоже заметили мое смятение и успокоили – ведь ехать нужно не завтра. Впереди несколько месяцев напряженной подготовки. Тут и я вышел из крутого эмоционального “виража”, поблагодарил за доверие и согласился».

Вопрос о том, почему выбор пал именно на Плавина, позже напрямую был задан генералу в отставке Евгению Телегуеву, отдавшему многие годы службе в органах госбезопасности. Дело в том, что он был одним из тех двух чекистов, кто встретил Плавина в «Астории» и принял активное участие в разработке всей операции. Вот что он мне поведал: «Мы исходили из той легенды, в которую должен был вжиться наш негласный помощник. Предварительно нами был изучен не один десяток кандидатов, но остановились на Плавине. Его эрудиция, смелость (Плавин – фронтовик, воевал на пикирующем бомбардировщике. –