Незнакомка с родинкой на щеке - стр. 13
Швейцар не проявил ко мне никакого интереса, и я беспрепятственно вошла. И, взбудораженная мыслями о Смоленском плаце, глупо отшатнулась от первого же попавшегося на пути студента, будто списанного с романа Достоевского. Почти уверена, что у Родиона Раскольникова был такой же шальной взгляд на исхудавшем небритом лице, сальные волосы и мятая, истерзанная кем-то фуражка. А под огромным не по размеру плащом, он, безусловно, прятал топор, заготовленный для какой-нибудь скверной старушки…
Впрочем, это, конечно, мое воображение разыгралось: студент, с которым я столкнулась на лестнице, даже поклонился и невнятно объяснил, куда пройти. Там дотошно у меня выпытывали, кто я такая, да зачем мне понадобился Евгений Иванович. Отчего-то долго не верили, что я его жена, пытались поймать на противоречиях. Один не слишком воспитанный господин даже хотел выгнать – будто бы Ильицкому некогда. Но другой, седенький благообразный профессор, сжалился и послал одного из подручных за моим мужем – пойти к нему самой мне так и не позволили, сославшись, что я обязательно заблужусь в мудреной системе коридоров.
После я долго (очень-очень долго) дожидалась Ильицкого на лестнице, оставшись наедине со своими мыслями. По крайней мере, в одном сомневаться не приходилось: среди преподавателей имя Ильицкого было на слуху, и никто даже предположения не высказал, будто Жени сегодня нет.
Значит, незнакомка мне лгала.
Или же лгали ей, когда она разыскивала моего мужа…
И все бы ничего, отмахнуться от ее обвинений и забыть. Да только очень уж долго не было Жени. А явился он запыхавшийся – всю дорогу бежал.
– Так это все-таки ты? Что стряслось?! – Ильицкий выглядел взволнованным, будто жене навестить мужа на службе это и впрямь какая-то невидаль.
Я же старалась казаться беспечной. Ну и пусть душу мои рвали самые скверные предчувствия – давать тревоге волю я не собиралась. Женя меня обманывать не станет, я точно знаю. Всему есть разумное объяснение, которое я обязательно найду.
– Ничего. Просто я не успела кое-что сделать утром.
Я подошла сама, взяла его за руки и, встав на цыпочки, нежно коснулась Жениных губ своими.
– Ты так скоро ушел утром, что остался без своего законного поцелуя. Это не давало мне покоя весь день.
Увы, но хмурую морщинку меж его бровей мне и тогда удалось разгладить не сразу. Ильицкий воровато оглянулся, убеждаясь, что на лестнице мы одни, и только потом хоть сколько-нибудь тепло мне улыбнулся. Но все-таки упрекнул:
– У меня лекция, я как подстреленный сорвался бежать из другого крыла, думал… Бог знает что случилось!