Незнакомка с родинкой на щеке - стр. 15
Это была моя первая pratique>9, и я глазам своим отказывалась верить… Ведь выведенные мягким карандашом буквы читались вполне сносно – тускло поблескивали на черной бумаге. А при правильной постановке света даже складывались в слова.
«Заклянаю, ежели осталось в вас чтото человеческое – вы оставете в покое его! Его и меня! Умаляю вас, он такой замечатель…»
Снова ни имен, ни фактов – одни истерические восклицания да ошибки. Madame Хаткевич явно не получила должного образования, а значит, едва ли ее родители принадлежат к высшему сословию.
Из письма выходило, что Ильицкий донимает ее семью. Ильицкий, а не она нас! И кто этот загадочный «он», из-за которого она так убивается? Муж-генерал?
«…учтите, у меня есть связи. Я отомщю!!!!»
– Плохи наши дела, ежели она и правда возьмется мстить. Да еще с помощью мужа, – произнесла я вслух задумчиво. – Во что же ты ввязался, Женя?
И следует ли мне самой заниматься чем-то кроме поисков кухарки? – спросила я уже мысленно.
Покуда мыла пепельницу и уничтожала прочие следы своей pratique, я дотошно перебирала в уме варианты. И по всему выходило, что Женя лгал мне, что не знаком с этой madame Хаткевич: она искала его в Университете, а он велел отвечать, будто его нет. Прятался? Неужто и впрямь есть за ним вина? Нет, быть того не может…
Если Женя и лжет, то лишь мне во благо – только так. Пусть делает, что считает нужным? Ведь я до сих пор была уверена в главном: Женя меня любит и никогда не обидит. Хотелось бы добавить, что он столь же сильно меня уважает, как и любит, но… не думаю, что уважение и ложь могут ходить рука об руку.
Уязвленная таким выводом, остаток дня я маялась, не зная, как быть. И не замечала, что часы пробили сперва семь, потом восемь. А потом шедшее на закат солнце позолотило последними лучами нашу скромно обставленную гостиную и окончательно упало за Неву.
Ильицкий до сих пор не вернулся.
– Извольте кушать пойти, Лидия Гавриловна. Стынет уж все.
– Иду-иду, Никита. Непременно. Евгения Ивановича только дождусь… – Я впервые за вечер посмотрела на часы.
Тот обиделся:
– Дык он когда еще явится… Могёт и вовсе не прийти – всяко бывало, – обнадежил меня Никита.
И вскоре раздумья, что мне сказать мужу, когда он вернется, отошли на второй план. Что, если он вовсе не вернется?
«…учтите, у меня есть связи. Я отомщю!!!!»
До одиннадцати часов, покуда домашние спали, я металась из комнаты в комнату, не находя себе места, а к половине первого всерьез решала, куда бросаться за помощью. В полицию? Лично к Степану Егоровичу, моему доброму другу, служившему теперь в городской полиции? Или же сразу к дядюшке? К дяде обращаться не хотелось… я вовсе зарекалась когда-то что-либо у него просить.