Незнакомцы на мосту - стр. 19

Когда с подобными формальностями было покончено, мы сели, и он спросил меня, каким мне видится его положение. С кривой усмешкой он сказал:

– Похоже, меня поймали со спущенными штанами.

Я рассмеялся. Замечание оказалось тем более забавным, что агенты ФБР, ворвавшиеся ранним июньским утром в номер, действительно застали Абеля спавшим в чем мать родила. Производившие арест офицеры обнаружили полный набор шпионских приспособлений как в отеле, так и в студии Абеля в Бруклине. Там были коротковолновые приемники с расписанием времени передач, пустотелые болты, запонки, зажимы для галстуков и прочие тайные контейнеры для передачи сообщений, а также шифровальная книга, закодированные записки и оборудование для микрофильмирования. Не говоря уже о картах с отмеченными на них важнейшими элементами оборонной системы Соединенных Штатов. Более того, представители правительства заявляли, что имели в своем распоряжении полное признание вины одним из сообщников Абеля.

– Боюсь, полковник, мне ничего не остается, кроме как согласиться с вами, – сказал я и объяснил, что, судя по просочившимся в печать деталям и по беглому личному просмотру мною официальных рапортов, хранившихся в офисе судебных клерков, доказательства его шпионской деятельности выглядели неопровержимыми. – Буду откровенен. С принятием поправок в кодекс, предусматривающих смертную казнь за шпионаж, а также в условиях крайне обострившейся «холодной войны» между нашими странами станет чудом, если нам удастся спасти вам жизнь.

Он на мгновение поник головой, и я поспешил заполнить паузу, сказав, что надеюсь создать в зале суда более благоприятную для него обстановку. Вот почему, подчеркнул я, важно будет увидеть реакцию общественности на мою первую пресс-конференцию. В ответ он мрачно заметил, что его шансы подвергнуться справедливому суду едва ли велики в свете того, что он назвал «атмосферой, все еще отравленной духом недавнего разгула маккартизма». Он высказал также мнение, что министерство юстиции, раздув вокруг его ареста «пропагандистскую кампанию», заранее объявив его виновным и окрестив «отъявленным мастером шпионажа», по сути дела уже осудило его и вынесло приговор.

– Судьи и присяжные уже прочитали все это, – сказал он.

На что я возразил, что он не должен тем не менее лишаться веры в основополагающую приверженность американцев к справедливому правосудию.

По моему мнению, не могло существовать ни малейших сомнений в том, что Абель был именно тем, кем его считали американские власти, да и сам он понимал бесполезность оспаривать это. Во время слушаний о депортации в штате Техас, где его держали в центре временного заключения для лиц, не имеющих гражданства, перед вынесением обвинительного приговора Абель под присягой показал, что является гражданином России, и потребовал своей отправки в Советский Союз. Однако в том же Техасе он подтвердил, что прожил в Соединенных Штатах девять лет, главным образом в Нью-Йорке, в качестве нелегального иммигранта, использовав по меньшей мере три различные фальшивые фамилии.