Незлые рассказы о прошлом - стр. 9
Я пребываю в шоке. Что его побудило так заявить, я не знаю. Ведь он и сам частенько бегает в «самоход» к своей девчонке. Позже, извинившись, он скажет, что иначе не мог, так как проходил кандидатский стаж в члены КПСС и командир взвода сказал ему, что он обязательно должен выступить с осуждением меня. Сейчас же его заявление мной расценивается как откровенное предательство нашей дружбы, и я взрываюсь.
Я говорю о том, что нельзя на человека навешивать ярлыки, не зная о нём ничего, что на войне хватало предателей, как среди комсомольцев, так и среди коммунистов. В конце своего сумбурного выступления я заявляю, что если бы нас всех сейчас здесь пытали – вырезали на спине звёзды и посыпали их солью, то меня не было бы в рядах тех, кто предал свою Родину и своих товарищей…
В Ленинской комнате после моих слов на мгновение воцаряется тишина. Слово берёт Фарид.
– Мы не знаем, друг о друге ничего, тем не менее, бросаемся обвинениями типа «я не пошел бы с ним в разведку». А почему? Кто-то боится, что Семён при случае переметнётся к врагам? Так знайте – это чушь! – говорит мой друг. – Я лично верю в него. Он виноват, проступок свой осознаёт, ему нужно дать шанс…
Затем наперебой выступают и другие курсанты. Все они говорят о том, что верят в искренность моих слов и что меня следует оставить в рядах комсомола, то есть, дать мне шанс, о котором сказал Фарид. И это шанс мне вновь дают. С перевесом в два голоса меня оставляют в комсомоле.
– По итогам состоявшегося голосования ты, Семен, остаёшься в комсомоле! – объявляет с гримасой ярко выраженного неудовольствия комсорг нашего взвода.
Из Ленинской комнаты я выхожу с пунцовым лицом, громко выдыхаю и на ватных ногах бреду, как побитая собака, в курилку. Туда же потянулись и те мои сослуживцы, которые поддержали меня в столь непростой для меня ситуации. Как много их, – с теплотой в душе мысленно отзываюсь я о своих товарищах.
– Крепись, Семён! – ободряюще говорит Фарид. – Плохие дни пройдут, а за ними обязательно придут хорошие…
– Спасибо тебе. Этих деньков мне хотелось бы сейчас больше всего, – бормочу я невесело в ответ, потому как в далёкой перспективе не вижу ничего хорошего для себя…
– Просыпайся, молодой, пора на работу! – слышу я голос конвоира. – Дрыхнешь? Наверное, девочку, к которой бегал в самоход, во сне увидел? – ехидничает он.
– Никакую ни девочку. Я провожал на призывном пункте друга в армию. Там и попался на глаза патрулю, – отвечаю ему.
– Ну, ты даёшь! К мальчику бегал и ещё десять суток гауптвахты получил, – громко ржёт конвоир…