Нейтральной полосы нет - стр. 6
– И давно?
– Да не так давно, – сказал Вадим не то чтобы неуверенно, но с оттенком досады в голосе.
Борко понял. По календарю дней прошло, может быть, и немного, но у милиции особый счет на дни. Пока не раскрыто преступление, каждый день давит.
Борко не стал далее расспрашивать. Он давно сознался себе в том, что хоть и в его времена работа оперативника и следователя была непростым делом, сейчас она настолько усложнилась, что зачастую он, старый чекист, не может должным образом быстро сориентироваться и дать дельный совет.
Однажды он сам себя подставил под смех, и было конфузно заметить тщательно скрываемую озорную веселость в глазах Никиты. У Вадима-то комар носу не подточит, выдержки не занимать.
НТО – целый научно-технический отдел теперь на них в управлении работает. Получилось же недавно с деревяшками со дна озера Светлояра. Выудили деревяшки, ученые спорят, страсти кипят – побывали деревяшки в руках человека или не побывали. А какой-то лейтенант милиции – за девицей из «Литературки» ухлестывал – предложил: «Давайте мы посмотрим, побывали они или не побывали».
В НТО и определили – побывали. Стало быть, можно думать: был град Китеж.
Борко тогда решил, что уж коли ученым людям НТО помог, то ему смолчать не постыдно. Советы Вадиму давать перестал, ждал, пока тот сам спросит.
– Ясно, – сказал он, когда незаконнорожденный рублик укрылся в кармане. – Что еще в отделе есть?
– Мошенник есть грандиозный, – сообщил Вадим, оглядываясь на дверь, за которой слышался голос Ирины Сергеевны, тетки Иры, как звали ее все в семье Лобачевых. – Воровка Машка есть. Дура кромешная, больше двух лет на свободе не держится, опять попадается, опять возись. Еще одно дело, но тут, похоже, все просто. Старика избили, ограбили и документы на месте происшествия забыли.
– Обнаглели, – поразился Борко. – Обнаглели напрочь. Документы оставляют и подобрать не пытаются, Или уж очень пьяные были?
– Можно думать, что и не сильно пьяные, – помедлив, ответил Вадим. Тень прошла по его лицу – он вспомнил избитого старика.
Старик шел к своему однополчанину писать какие-то воспоминания для газеты. Кажется, о форсировании Днепра в сорок третьем году. Может, это уже воображение, но что-то в его лице напомнило Вадиму отца, хотя отца он таким старым, а тем более избитым, в кровоподтеках и ссадинах, никогда не видел. Били старика двое молодых.
– Ладно, ладно! – сказал Борко. – Успокойся, рвани-ка рюмашку.
Вадим улыбнулся. Все видит, старый черт!
Они подошли к столу и выпили по рюмке. Пили в этом доме водку янтарную, настоянную на рябине. После такой водки закусывать не надо, во рту благоухание.