Нейтральной полосы нет - стр. 5

«Газик» свой он сам холил, и ни один шофер-механик ему наврать не мог, потому что моторы он знал на звук и на ощупь. Он вообще знал и любил технику. На фронте командовал артполком.

Потом пешим ходом из своей башни с удобствами явился Вадим, и они с Борко ушли курить под открытую форточку за огромный, до потолка филодендрон, который Никита укрепил на растяжках из цветного провода, забив гвозди прямо в бревна стен.

Филодендрон тоже остался от матери. Никита подливал ему настой на курином помете, но утром в спешке забывал это делать, а потому к ночи в доме иногда сильно попахивало.

Сегодня, придя стряпать, Галя первым долгом потянула носом. Да и Вадим подозрительно покосился на кадку.

Вадим с Борко стояли и курили под форточкой, хотя ни по каким законам физики дым в форточку уйти не мог, а, придавленный тяжелой струей холодного воздуха, растекался понизу. Росту они были одинакового, хотя Борко казался поплотнее, потому что был в кителе, в погонах, а Вадим – в гражданском. Что ни говори, военная форма человеку вид придает. В ней и старик и юнец мозгляк – все имеют вид. Не дураками придумано.

– Ну что у тебя? – спросил Борко, оглядывая Вадима. Борко его любил, а встречались они редко. Вадим – старший следователь управления, Борко – начальник областной школы УВД.

Вадим затянулся последний раз, притушил окурок в кадке филодендрона. Вынул из кармана завернутый в марлю серебряный рубль, бережно освободил его, подкинул – поймал, опять подкинул – поймал.

– Что это ты его в таком почете содержишь? – спросил Борко, следя за короткими взлетами монеты.

– Да больно хорош.

– Ну-ка, дай!

Борко повертел, посмотрел, потом взял рубль большим и указательным пальцами. У него только руки, вернее сказать – только пальцы напряглись, но лицо побагровело.

– Иван Федотыч, хватит!

– Что хватит? Инфаркт, боишься, хватит? Черта с два!

Борко с облегчением перевел дух, его таки маленько взяла одышка. Он еще полюбовался на рубль и вернул его Вадиму. Мало, чуть заметно, но рублик погнулся.

– Здоров ты, Иван Федотыч, – искренне позавидовал Вадим. – Я пробовал. По нулю.

– Это вам не ваше самбо. Тут без обмана. – Одышка отпустила Борко, и он был очень горд.

– Хорош. Совсем как настоящий. Даже лучше, – снова бережно укутывая рубль в марлю и пряча его во внутренний карман, сказал Вадим.

Борко осмотрел подушечки своих пальцев, потер их платком. Нет, чистые.

– Сначала было. Перекладывали свинца. Пачкались рублики. Потом, видно, спохватились, улучшили технологию, – сказал Вадим.

– И много развелось рубликов?

– Да, порядком.