Невысказанное завещание (сборник) - стр. 48
– А-а! – протянула Мервар-ханум и многозначительно кивнула головой. – И давно?
– Видать, недавно. Я и сама-то вчера только услышала… Она ведь, джаным, эта Лейла, там за большим человеком замужем. Не то латыш, не то еврей. Так и ездит, говорят, по заграницам. А сама Лейла, сказывают, нисколько не изменилась, стройна да красива… А наряды, джаным, – с головы до ног всё заграничное! А как же! Муж-то большой человек…
– И надолго она? – перебила её Мервар-ханум.
– Не знаю, джаным, не знаю. Поди, побудет ещё. Первый раз домой приехала. Как покажется, всех красавиц Казани затмит. А зачем, ты думаешь, она приехала?!
Мервар-ханум пробормотала что-то и безразлично крикнула в переднюю:
– Слышал, Халиль? говорят, Лейла приехала…
Халиль не сразу нашёлся, что сказать. В голосе жены он уловил что-то настораживающее. Ни словом, ни звуком не хотел он выдать, как взволновала его эта новость. Но увы!.. Видно, как бы ни привык человек утаивать в себе что-то, скрывать и обманывать, однажды, в какую-то минуту жизни он вдруг теряет выдержку и самообладание. Такая минута наступила сейчас для Халиля… Но он чувствовал, что молчать для него ещё опаснее, и нарочито равнодушно обронил:
– Да? – и тут же прошёл в кабинет с деловито-холодным видом человека, который занят по горло.
…Бросил туго набитый портфель на стул, заходил взад-вперёд, потом сел за стол и стиснул голову кулаками… Лейла приехала… Лейла приехала… Лейла, Лейла!! О Боже, почему это неожиданное известие, это незначительное само по себе событие вдруг так потрясло его, перевернуло ему всю душу, точно каменная глыба упала в тихую заводь?! Ведь она для него давно забыта – отрезанный ломоть. Идёт же без неё жизнь – так прожил бы и до смерти, чёрт побери!.. А она вернулась… Зачем, ради чего? Уж конечно, не ради него, Халиля Ишмаева. Для Лейлы сейчас Халиля нет: исчез давным-давно, испарился без следа, как дым. А вернулась – так побудет и уедет. О нём и не справится… И пути их даже случайно не скрестятся, да и не должны. А раз так, то напяль-ка ты, брат, поглубже на глаза свою зелёную шляпу и ходи своей дорожкой, не подымая глаз!
И день прошёл после этого известия, и два, и три дня… А заведующий кафедрой Халиль Ишмаев по-прежнему идёт в институт, в тысячу первый раз читает в притихшей аудитории лекцию дремотно склонившим головы студентам, заходит ещё куда-то, что-то делает и устало тащится с тяжёлым портфелем домой. Ест, что приготовит ему Мервар-ханум, пьёт чай, с притворной внимательностью выслушивает какие-то её жалобы. Затем безразлично просматривает газеты… Всё делается лишь по привычке, помимо воли.